Послезавтра начинается XI Архитектурная биеннале в Венеции. В павильоне России - который будет открыт завтра – наше современное строительство представлено в виде шахматного поля. По нему движутся фигуры-макеты зданий российских и иностранных мастеров, от Михаила Филиппова до Захи Хадид. А рядом показаны работы Николая Полисского, прославившегося циклопическими монументами, которые возводят под его руководством жители деревни Никола-Ленивец. Кураторами выступили Григорий Ревзин и Павел Хорошилов, дизайн экспозиции – Владимир Кузьмин и Влад Савинкин. Поддержку проекту оказали 9 российских девелоперских компаний. Из Венеции – АЛЕКСЕЙ ТАРХАНОВ.
Наш павильон, стоящий на главной аллее Джардини, выделяется деревянной триумфальной аркой, собранной из жердей никола-ленивецкими мастерами и огромной желтой газовой трубой, подведенной к нашему порогу эстонскими кураторами при помощи белорусских чернорабочих. Труба мешает ходить по аллее, но ничего оскорбительного в этом маленьком эстонском уточнении-демарше я не вижу. Если конечно, газ не раздуют враждебно настроенные западные СМИ. Они здесь с утра так и шастают.
Павильон великого архитектора Алексея Щусева, построенный в русском стиле в 1914 году, ясно показывает, что проблемы нашей архитектуры начались задолго до Юрия Лужкова. Этот павильон – мучение для кураторов. Он разделен на две никак между собой не связанные части. Надо приложить специальные усилия, чтобы посетитель посмотрел обе, но все равно каждый год в рассказах о русской экспозиции появляется элемент абсурда – критики с пеной у рта спорят, как же она все-таки выглядела.
На сей раз маршрут обозначен очень ясно. Вверх по лестнице надо подняться для участия в шахматной партии за превращение России в Нью-Васюки. Главный зал разделен на шахматные клетки, на которых установлены 22 макета зданий, спроектированных для России западными и русскими архитекторами. Здесь есть идущие в мировом потоке шахматной мысли проекты Андрея Бокова, Владимира Плоткина, Михаила Хазанова, Сергея Чобана, есть проекты Михаила Филиппова, Сергея Ткаченко и Михаила Белова, загребающие против течения, но именно потому панорама достаточно объемна. И если Заху Хадид еще можно узнать, а Нормана Фостера нельзя не заметить (его «Башня «Россия» торчит ферзем) то отличить с первого взгляда на доске Жана-Мишеля Вильмотта или Эрика Ван Эгераата уже не так легко. Поле, разумеется, условное, да и фигур не хватает – нет ни Рэма Колхаса с его новым Эрмитажем ни Доминика Перро с его новой Маринкой, но можно считать, что их просто уже съели.
«Отличная идея поставить макеты на колесики. Это здорово, что их можно двигать, — говорит, выходя из павильона, Питер Ноевер директор Венского музея прикладного искусства МАК. — Так бы играл весь день». Поиграв, можно присесть на красные подиумы по периметру зала и подумать, кто в этой шахматной партии – настоящие короли, даже не показывающиеся на поле, а кто – пешки. Перед самой выставкой критики сомневались, не будет ли это выглядеть павильоном инвесторов и политиков вместо павильона архитекторов. Нет, не выглядит, к тому же архитектура, как ни крути – деньги, деньги и еще раз деньги. Если мы спокойно относимся к тому, что за парижским музеем примитивного искусства на набережной Бранли стоит не только Жан Нувель, но и президент и бывший мэр Парижа Жак Ширак, почему бы не признать того, что «Башню «Россия» строят вместе Юрий Лужков и Норманн Фостер.
Один из главных оставшиеся на доске иностранцев, он – пример их готовности принять многие правила нашей шахматной игры, поминутно переходящей в ледовое побоище. Лорд Фостер стал со своим проектом «Апельсин» атакующей фигурой в борьбе девелоперской компании Елены Батуриной за Центральный дом художника. Именно английского рыцаря выдвинули на острие свиньи, наступавшей на ЦДХ.
Этот последний скандал вызвал в Венеции даже некую внутреннюю полемику с русским павильоном. Московский архитектор Борис Бернаскони, которого биеннале пригласило на групповую выставку в павильон Италии, выделенный ему участок оклеил плакатами с встающим над Москвой лицом Нормана Фостера и очищенным золотым бананом. Намек на «Апельсин» вышел прямо скажем, не лобовым. Фостера узнавали многие, банан – тоже, но оставались в недоумении, акцентирует ли автор на эстетические недостатки лорда или его сексуальные достоинства.
На кипящие интриги с удивлением взирает расхаживающий по выставке Николай Полисский, сделавший из деревенских жердей - экспозицию нижнего зала, триумфальную арку при входе и роскошную беседку на выходе. Городской художник, он выступает здесь в роли деревенского хитреца, никольского ленивца и, улыбаясь в бороду, рассуждает о том, что де соперничает здесь не с архитектурой, а с природой, как птичка божья. Полисский пользуется на выставке невероятным и заслуженным успехом. Его жердевые контрукции выглядят сущим хай-теком, к тому же экологическим хай-теком, к тому же этнологическим хай-теком и, наконец, смелым социальным экспериментом – для строительства он привез в Венецию своих соседей по деревне Никола-Ленивец. Восемь деревенских парней, которые перенеслись с берегов реки Угры на берега венецианской лагуны, срубили на глазок эти шедевры органической архитектуры и теперь в нижнем зале в черной темноте среди белых стволов светятся фотографии построенных ими в русских пейзажах под руководством Николая Полисского всевозможных пейзанских башен.
Завтра жюри биеннале выдаст приз за лучший павильон - ее нынешний глава Аарон Бецкий все-таки сломал регламент прошлого года с присуждением наград под занавес выставки. Успех на биеннале, конечно, зависит от идеи павильона и ее актуальности, ее модности и политкорректности. Он зависит от имени архитектора и имени куратора. Но в гораздо большей степени он зависит от того, стал ли сам павильон архитектурным произведением или остается лишь выставочной площадкой для важных и полезных концепций, В этом смысле павильон России не проигрывает другим фаворитам. В их числе павильоны Франции, Венгрии Бельгии, Швейцарии и особенно Японии, о которых Ъ расскажет в ближайшие дни.