Большая доля ответственности за перманентный кризис неплатежей лежит на нескольких десятках предприятий — "авторах и дирижерах неплатежей". Правительство знакомо с этим выводом специальной комиссии уже три месяца
В редакцию Ъ из кругов, близких к аппарату правительства, передан официальный документ, на титуле которого значится: "О причинах неплатежеспособности предприятий и о мерах по ее устранению. Материалы к докладу комиссии, образованной по распоряжению правительства РФ #693-р от 16.05.94. Июнь 1994 года". На наш взгляд, этот документ сенсационен. Точнее говоря, он являет собой сразу две сенсации.
Первая сенсация — само содержание "Материалов": совершенно новый взгляд на проблему неплатежей, изматывающую страну уже более двух лет. Авторы заявляют — и с фактами в руках доказывают, — что российские неплатежи суть в значительной степени явление рукотворное.
Вторая сенсация — три месяца неведения широкой публики об этом документе. Если выводы авторов справедливы хотя бы наполовину, хотя бы на треть, о них следует знать всем, кто имеет хоть какое-нибудь отношение к экономике.
Сегодня мы даем в изложении основные положения этого документа с минимальными комментариями экспертов Ъ (они выделены курсивом). Единственное заметное отличие нашей публикации от "Материалов" заключается в том, что названия упоминаемых там предприятий мы убрали: хотя властям оригинал документа известен (и давно), все-таки слишком бы пахло доносом.
Клиническая картина
Авторы "Материалов" подробно обследовали 15 российских предприятий с общей численностью работников свыше 200 тысяч человек и суммарной кредиторской задолженностью более 2 трлн рублей (подчеркнем как особой важности факт, что всего 15 предприятий формируют примерно десятую часть всей суммы неплатежей на рассматривавшуюся дату). В 1989 году все эти предприятия были, естественно, платежеспособны, а в 1993 году платежеспособность сохранили лишь пять из них (неплатежеспособность оценивалась в соответствии с постановлением правительства РФ #498 от 20.05.94).
Подчеркивается, что многие неплатежеспособные предприятия выглядят "успешно работающими" — не останавливают производство и не испытывают особых трудностей со сбытом.
Авторы анализировали три сводных баланса:
— всех предприятий за 1989 год;
— пяти платежеспособных предприятий за 1993 год;
— десяти неплатежеспособных предприятий за 1993 год.
Чтобы получить возможность сопоставлять структуру балансов разных эпох, авторы пересчитали их в сопоставимые единицы — в проценты "активов производства прибыли". Этим термином обозначены оборотные средства предприятия, вложенные непосредственно в материальное и финансовое обеспечение производственного процесса, итогом которого является прибыль: в производственные запасы, в незавершенное производство, в готовую, но нереализованную продукцию, в авансы, выданные поставщикам. Это ключевая часть оборотных средств, которая "делает деньги".
Остальные оборотные средства (находящиеся на счетах, вложенные в ценные бумаги, ссуженные в денежной или товарной форме) можно считать выведенными — временно — из производственного процесса. Эти средства отвлечены: "лежат", "путешествуют", но не работают (на производстве).
Таблица 1 показывает соотношение этих сегментов оборотных средств на обследованных предприятиях (напомним, что речь идет не о размерах, а только о структуре оборотных средств).
Таблица 1
| 1989 г. все | 1993 г. | ||
|---|---|---|---|
| платежеспособные | неплатежеспособные | ||
| Оборотные фонды, всего | 137 | 137 | 403 |
| в них: | |||
| активы производства прибыли | 100 | 100 | 100 |
| денежные средства, вложения и | 37 | 37 | 303 |
| ссуды | |||
Структура оборотных фондов платежеспособных предприятий в сравнении с 1989 г. не изменилась: на рубль активов производства прибыли по-прежнему приходится 37 копеек прочих оборотных средств. А вот оборотные фонды неплатежеспособных предприятий резко выросли как раз в "неработающей" части: на рубль активов производства прибыли приходится три рубля, пребывающих вне производственного процесса.
Итак, если у платежеспособных предприятий содержание активов производства прибыли — основная функция оборотных фондов, то у неплатежеспособных на это идет лишь 25% от них.
Сразу же возникают вопросы: какими средствами пополняются оборотные фонды неплатежеспособных предприятий? И каково же теперь основное назначение оборотных фондов, если содержание производства стало для них побочным занятием?
Таблица 2 отвечает на первый из этих вопросов.
Таблица 2
| 1989 г. все | 1993 г. | ||
|---|---|---|---|
| платежеспособные | неплатежеспособные | ||
| Оборотные фонды | 137 | 137 | 403 |
| в них: | |||
| собственные средства предприятий | 96 | 82 | 27 |
| заемные средства и неплатежи | 41 | 55 | 376 |
| в том числе: | |||
| средства банков | 21 | 1 | 31 |
| ресурсы других предприятий | 18 | 41 | 298 |
| (кредиторская задолженность) | |||
| неплатежи бюджету, внебюджетным фондам, | 2 | 10 | 36 |
| соцстраху | |||
| внутренняя задолженность (по зарплате и | 0 | 3 | 11 |
| т. д.) | |||
Итак, у неплатежеспособных предприятий оборотные фонды почти полностью сформированы за счет чужих ресурсов: доля собственного капитала в оборотных фондах — менее 7%. Эти предприятия утеряли способность покрытия собственным капиталом активов производства прибыли (тогда как "контрольная группа" — платежеспособные предприятия — сохранили эту способность почти на уровне 1989 года). Авторы видят причину этого в "проедании" оборотных фондов и в иммобилизации (переводе) собственных средств из оборотных фондов в основные: неплатежеспособные много строят, в том числе за счет оборотных фондов.
Основной источник формирования оборотных фондов неплатежеспособных предприятий — ресурсы других предприятий, по отношению к которым они выступают в роли "вампиров". И "высасывают" они чужих ресурсов втрое больше, чем им необходимо для покрытия собственных активов производства прибыли — то есть они "сосут" уже не столько для себя, сколько для транзита ресурсов к другому пользователю.
Характерно, что оборотные фонды таких предприятий на 85% формируются за счет внебанковского кредита.
На вопрос, куда идут заемные средства предприятий в составе оборотных фондов, отвечает таблица 3.
Таблица 3
| 1989 г. все | 1993 г. | ||
|---|---|---|---|
| платежеспо собные | неплатеже способные | ||
| Всего заемных средств | 41 | 55 | 376 |
| из них: | |||
| направлено на содержание | 4 | 18 | 73 |
| активов производства прибыли | |||
| дебиторам | 18 | 24 | 221 |
| на счета | 8 | 10 | 74 |
| на прочие нужды | 11 | 3 | 8 |
Итак, неплатежеспособные предприятия, мобилизуя в свои оборотные фонды 93% заемных средств (85% внебанковского
кредита и 8% банковского), большую часть из них (55%) "транзитом переправляют" дебиторам. Главной функцией оборотных фондов при такой структуре баланса становится не производство собственной прибыли, а содержание дебиторов или тех, кому предприятие отгружает продукцию или оказывает услуги без предоплаты. (О том, зачем предприятие это делает, будет сказано ниже.)
Немалую часть заемных средств, мобилизованных в оборотные фонды, неплатежеспособные предприятия направляют на свои балансовые счета — как правило, валютные, для получения курсовой разницы; на эти цели тратится больше, чем на содержание трех четвертей своих активов производства прибыли (напомним: собственных средств предприятиям хватает лишь на 27%).
Выявленная структура неплатежеспособности не содержит особых неожиданностей с позиций финансового анализа. Но примечателен, по выражению авторов, "калибр явления" — мера способности предприятий поглощать заемные средства.
Исследованная группа неплатежеспособных предприятий показала способность при потребности на содержание активов производства прибыли в 100 финансовых единиц и наличии собственного оборотного капитала всего лишь в 27 финансовых единиц привлекать 376 финансовых единиц чужих ресурсов. В 1989 году эти же предприятия обходились в три раза меньшим объемом оборотных фондов (в сопоставимых единицах).
Очевидно, существуют очень мощные мотивы для одних предприятий "высасывать ресурсы", а для других отдавать, выступая в качестве доноров. Очевидно и то, что при своей распространенности неплатежеспособность становится механизмом негласного перераспределения ресурсов от добывающих отраслей, энергетики, транспорта и т. д. в пользу — в конечном счете — торгового капитала, который, как правило, отпускает товары только за живые деньги.
Знаем ли мы, почему растет неплатежеспособность?
Материалы проведенного анализа неплатежей позволяют оценить бытующие сегодня версии причин этого печального явления на предмет их соответствия реальному положению дел. (Такой прием изложения особенно удачен ввиду того, что исподволь подчеркивает немаловажный факт: говорится о неплатежах много, но сказано мало: всего-то четыре версии и набралось.)
1. Неплатежеспособность есть следствие налогового изъятия доходов предприятия, из-за чего предприятия остаются без необходимых средств. Или — в другой редакции — Неплатежеспособность предприятий есть следствие утери ими доходов. Для проверки этой версии сравнивались чистые доходы неплатежеспособных предприятий (после уплаты налогов) в 1989 и 1993 годах. Для сопоставимости чистые доходы предприятий были пересчитаны: по рыночному курсу в доллары (чем характеризуется покупательная способность чистых доходов предприятий на внешнем рынке) — и в средние заработные платы в промышленности за соответствующий год (покупательная способность на внутреннем рынке). И получилась таблица 4.
Таблица 4
| 1989 г. | 1993 г. | Изменения 1993 г. к 1989 г. | |
|---|---|---|---|
| Чистые доходы всех предприятий | |||
| — в млн долл. | 35 | 424,6 | рост в 12 раз |
| — в тыс. средних ЗП | 1275 | 6446 | рост в 5 раз |
Рост чистых доходов в долларах для отдельных предприятий группы варьировался от 7 до 26 раз, в средних зарплатах — от 3 до 11 раз. Таким образом, версия связи неплатежеспособности со снижением доходности предприятий не подтверждается.
Более того, выявилась противоположная тенденция: неплатежеспособные предприятия сравнительно легче получают чистые доходы — см. таблицу 5.
Таблица 5
| 1989 г. все | 1993 г. | ||
|---|---|---|---|
| платежеспо собные | неплатеже способные | ||
| Реализовано продукции в рублях на | 5,5 | 4,8 | 7,0 |
| 1 рубль активов производства прибыли | |||
| Получено чистого дохода в рублях на | 0,49 | 1,15 | 1,68 |
| 1 рубль активов производства прибыли | |||
| Реализовано продукции в рублях на | 4,0 | 3,54 | 1,73 |
| 1 рубль всех оборотных фондов | |||
| Получено чистого дохода на 1 рубль всех | 0,36 | 0,84 | 0,42 |
| оборотных фондов | |||
Стало быть, неплатежеспособным предприятиям удается на рубль активов производства прибыли реализовать на 27% больше продукции (естественно, не в натуральном, а в денежном выражении) и получить почти в 3,5 раза больше чистого дохода, чем в 1989 году (то есть у них этот показатель не хуже, чем у платежеспособных). Правда, с точки зрения эффективности всех оборотных фондов неплатежеспособные предприятия явно отстают, но едва ли это их волнует: они собирают свою массу доходов за счет экстенсивной эксплуатации чужих ресурсов, не платя за отгружаемую им продукцию (сырье). (Это чрезвычайно напоминает столь модную теперь "пирамиду".)
Итак, анализ первой же версии дал выводы, совершенно противоположные звучащим со всех сторон речам: неплатежеспособность есть продукт не трудностей, а, наоборот, легкости в получении доходов. Создается впечатление, что эта легкость провоцирует финансовую эйфорию и готовность брать в долг чужие ресурсы без всякой меры.
Авторы, впрочем, сознавая ограниченность обследованных материалов, не настаивают на окончательности этого вывода и предлагают "предварительный" компромиссный вариант: неплатежеспособность возникает на двух полюсах — при крайних трудностях в получении доходов и, наоборот, при повышенной легкости.
2. Неплатежеспособность есть следствие принудительной (под давлением со стороны государства) отгрузки продукции без предоплаты несостоятельным потребителям. В качестве таких несостоятельных потребителей, опекаемых государством, обычно называют сельское хозяйство, армию и т. д.
Данная версия получила подтверждение лишь в одном случае из рассмотренных десяти: пароходство A действительно по распоряжению президента в долг проработало всю навигацию (1993 года) и до сих пор ждет, когда ему заплатят за работу.
Но в целом данная версия не подтверждается. На иных предприятиях задолженность "опекаемых" потребителей равняется считанным процентам дебиторской задолженности.
3. В стране упал платежеспособный спрос. Потребителям нечем расплачиваться. Из-за этого растет дебиторская задолженность, а значит, и потребность в кредиторской. Это очень правдоподобная версия, у которой много сторонников.
Однако полученные материалы ставят и эту версию под сомнение: не выявлено принципиальных различий между отечественными (якобы неплатежеспособными) и экспортными дебиторами.
Так, например, 60% дебиторской задолженности химического предприятия B составляет задолженность зарубежных партнеров. Она не считается просроченной — просто так составлены договоры (по которым, кстати, почти 70% продукции продано по ценам, составляющим две трети от мировых). Сходную картину авторы "Материалов" обнаружили на металлургическом предприятии C, химическом предприятии D и т. д.
Создается впечатление, что предприятия намеренно строят свою внешнеэкономическую деятельность в пользу зарубежных партнеров, уступая им на длительное время существенную часть своих оборотных фондов. Иными словами, российские предприятия выходят на мировой рынок, кредитуя мировую экономику своими ресурсами (а в большей степени — транзитом чужих ресурсов).
Анализируемая версия не выглядит бесспорной и по отношению к внутреннему рынку. Например, на нефтехимическом предприятии E общая сумма полученных авансов (предоплата) по состоянию на 01.04.94 составляла 114,3 млрд рублей. Уровень суммы свидетельствует, что у предприятия есть платежеспособный спрос. А предприятие неплатежеспособно — из-за огромной задолженности нефтедобыче и из-за отвлечения оборотных фондов дебиторам.
4. Неплатежеспособность предприятий есть следствие высокого уровня милитаризации российской экономики и дефицита средств на конверсию. Обследованный контингент не позволил в полной мере изучить данную версию. Но здесь очень характерен пример конверсионного предприятия F.
50% площадей и персонала F были вовлечены в спецзаказ. Его не стало. На остальной половине предприятия производились популярные холодильник и морозильник (85% товарного выпуска).
Как все предприятия подобного рода, F имеет коллекцию наработок ТНП, но ничего нового на поток не поставило. Потенции предприятия не были использованы, и F остановилось, перегрузив цену холодильника издержками простаивающих мощностей. Авторы полагают, что проблема на F не в дефиците средств, а в менталитете и качестве управления.
Итак: за исключением случая пароходства A, не обнаружено внешних причин неплатежеспособности. Авторы считают себя вправе сделать на этом основании следующий вывод: неплатежеспособность — не свойство экономической среды, а свойство предприятий. "Директорский" набор объяснений ("платежи медленно проходят через банки, упала платежеспособность населения и т. п."), по мнению авторов, есть в значительной степени необъективная информация, маскирующая истинные мотивы неплатежеспособности.
What makes them tick?
Ну, а раз нет внешних по отношению к предприятию причин неплатежеспособности, значит, есть внутренние. Чтобы в них разобраться, нужно найти ответы на два вопроса: что побуждает предприятие вкладывать средства (не задумываясь, свои они или чужие) вне активов производства прибыли и какие выгоды получает предприятие (или узкий круг лиц, принимающих решения) от такого отвлечения средств?
Наибольшее отвлечение оборотных фондов предприятия от активов производства прибыли наблюдается по статье "задолженность дебиторов", то есть за счет поставки продукции потребителю без предварительный оплаты.
Взгляните еще раз на таблицу 3: в 1989 году дебиторская задолженность составляла 18% от активов производства прибыли. В 1993 году у платежеспособных предприятий эта доля повысилась до 24%. А неплатежеспособные предприятия побили все рекорды, направив дебиторам сумму, более чем вдвое превышающую вложения в производство (221%). Такое массовое отвлечение оборотных фондов в пользу дебиторов, естественно, повлекло за собой потребность в заемных средствах.
Рост дебиторской задолженности является "локомотивом" неплатежеспособности, главным условием ее возникновения и развития.
В подобного рода поведении для предприятий нет выгод; напротив, оно влечет за собой хроническое безденежье, хлопоты о возврате денег за продукцию, риск ее обесценивания, переживания за фактическое обесценивание и проч. Поэтому предприятия, озабоченные высоким уровнем дебиторской задолженности и неизбежными от него потерями, должны были бы организовать четкое информационное отслеживание дебиторской задолженности по срокам, размерам, географии, усилить работу юридических служб. Этого авторы записки в правительство нигде не обнаружили.
Все разговоры об усилении работы с дебиторами остаются разговорами. Уровень отслеживания и контроля дебиторов такой же, каким он был несколько лет назад. Создается впечатление, что вопрос контроля дебиторской задолженности погружен в нарочитый туман — и это свойственно всем неплатежеспособным предприятиям.
Так, например, при масштабе дебиторской задолженности в 400 млрд рублей юридическая служба нефтехимического предприятия G за весь 1993 год предъявила претензий на 122 млн рублей (то есть на 0,3% от задолженности).
Особое удивление вызывает неувязанность отгрузки продукции с ее предоплатой. Отгрузка производится не тому, кто предварительно оплатил, а, наоборот, тому, кто не платил. Того же, кто оплатил, ставят в очередь.
Напомним, нефтехимическое предприятие E к 1 апреля получило 114 млрд рублей авансов. Это явно накопленная очередь. Реально же эти средства были уже израсходованы на издержки предприятия, в т. ч. на производство продукции и ее отгрузку без предоплаты другим дебиторам, чья суммарная задолженность составляет 400 млрд рублей.
Масштабы, характер и состав дебиторской задолженности наводят на мысль об игре на руку определенным дебиторам. Авторы считают естественным предположить, что такое подыгрывание небескорыстно. Выгоды определенных лиц или фактор невидимой предоплаты являются главной причиной роста неоплаченной дебиторской задолженности.
Рост дебиторской задолженности может быть вынужденным, когда производитель не может ни выбирать покупателя, ни остановить отгрузку без существенного ущерба для производства. Пример — ситуация в нефтедобыче.
Рост дебиторской задолженности может быть намеренным, когда производитель, имея выбор между платежеспособным и неплатежеспособным покупателем, выбирает последнего. Пример — ситуация, сложившаяся в нефтепереработке.
За массовой дебиторской задолженностью стоит не неплатежеспособность дебиторов, а товарные ссуды. Ссуживание оборотных фондов в виде товара безусловно выгодно тем, кто санкционировал подобную сделку и получил от этого невидимые комиссионные. Авторы аналитического документа считают, что сегодня это достаточно распространенный механизм перераспределения ресурсов в пользу дебиторов. Понятно, что чем дольше дебитор задерживает оплату полученного товара, тем выше его интерес и доход.
По потенциальной доходности для узкого круга лиц товарные ссуды дебиторам стали наиболее выгодными теневыми операциями по сравнению с ранее отработанными приемами.
Немногие умеют быть неплатежеспособными
Потери, которые несут предприятия на товарных ссудах дебиторам, требуют компенсаций для поддержания устойчивости теряющего ресурсы производства. Компенсация идет двумя путями. Во-первых, предприятие поддерживает превышение кредиторской задолженности над дебиторской по объему и срокам: "Пусть кредитор потеряет из-за инфляции больше, чем я теряю на дебиторе. Разница потерь становится моим доходом".
Во-вторых, предприятие получает дополнительную прибыль от внепроизводственной деятельности. Проще всего положить деньги своего кредитора в банк на валютный депозит и получить от этого в свою пользу курсовую разницу. Так, предприятие H при наличии собственного капитала в оборотных фондах на 01.01.94 в 23,9 млрд руб. держало на валютном счете 52,5 млрд рублей. Предприятие I держит валюту в семи банках на девяти счетах. Его доход от внереализационной деятельности (прежде всего за счет курсовой разницы) составил 49% балансовой прибыли в 1993 г. и 75% (!) в первом квартале 1994 г.
Итак, неплатежеспособность есть следствие интереса управляющих в побочных выгодах помимо результатов производства. Побочные выгоды достигаются за счет ссуд оборотных фондов (в части товарных ресурсов) в сферу торгового оборота.
Предприятия, которым удается мобилизовать наибольшую массу чужих ресурсов (кредиторскую задолженность) и переправить ее дебиторам, в документе названы "авторами и дирижерами проблемы неплатежей". Как правило, это крупные, внешне устойчивые (но неплатежеспособные) предприятия — их видимый хороший доход и привлекает к ним чужие ресурсы.
Образцом таких "дирижеров" авторы называют предприятия нефтепереработки, которые "засосали" в свои балансы уже на несколько триллионов рублей ресурсов (в основном из нефтедобычи).
Ну, а кому не удается мобилизовать без предоплаты чужие ресурсы, тому не остается ничего другого, как быть платежеспособными и покупать эти ресурсы за деньги.
По сравнению с общим числом предприятий, испытывающих финансовые трудности и трудности сбыта (их десятки тысяч), количество истинных авторов и дирижеров неплатежей достаточно ограниченно, но их влияние на распространение проблемы неплатежей очень велико. Несколько десятков предприятий настолько повлияли на развитие неплатежеспособности, что она стала нормой экономического поведения в стране.
Мы считаем необходимым отметить, что излагаемый здесь документ посвящен не всему комплексу проблем, связанных с неплатежами, а лишь одному его аспекту: субъективному фактору сегодняшнего воспроизводства неплатежей. Во время зарождения кризиса неплатежей действовали объективные факторы, по преимуществу. Да и сегодня их нельзя сбрасывать со счетов: если экономика страны в мировых ценах убыточна, а цены на сырье неостановимо приближаются к мировым, могут ли неплатежи не расти? Это, впрочем, не зачеркивает аргументации "Материалов". Если первая волна неплатежей объяснялась методами проведения гайдаровской реформы, то теперь, видимо, сказывается инерция безнаказанности неплательщиков: ведь с 1992 года не было ни исков по неплатежам, ни административных мер к руководителям предприятий-неплательщиков.
С больной головы — на здоровую
Для характеристики выявленного механизма авторы избрали нестандартный термин: "аморальный бизнес". По их мнению, неплатежи как проблему порождает и усиливает аморальный бизнес, суть которого в аморальной финансовой безответственности. Речь идет о действиях управляющих, при которых проявляется безответственность в отношении капитала собственника, которому наносится прямой ущерб; в отношении капитала партнеров по бизнесу (прежде всего кредиторов); в отношении банковского капитала; в отношении финансовых требований бюджета и других субъектов фискальной системы. Аморальный бизнес проявляет себя в массовых злоупотреблениях управляемым капиталом в ущерб ему самому и капиталам партнеров по бизнесу.
Подчеркивается, что, хотя с логических позиций аморальный бизнес имеет общность с криминальным бизнесом, но с точки зрения юридической это не всегда так. Во-первых, действия аморального бизнеса во многих случаях, несмотря на видимый ущерб, неподсудны. Во-вторых, в основе действий аморального бизнеса не всегда лежат мотивы личной корысти управляющих. В-третьих, многие поступки аморального бизнеса облечены в формы "заботы о своих" (работниках, рабочих местах, местных интересах и т. д.).
Помимо злоупотреблений товарными ссудами, комиссией были выявлены и другие многочисленные злоупотребления в отношении основных и оборотных фондов предприятий, а именно: продажа продукции по заниженным ценам; бартер, когда оборотные фонды обменивались на предметы потребления ("проедание" оборотных фондов); отвлечение оборотных фондов в финансовые вложения (выведение из оборота); "проедание" оборотных фондов за счет проплаты чужих счетов, налогов etc.; сдача основных фондов в аренду на крайне невыгодных условиях и так далее.
Аморальность бизнеса стала распространенной нормой экономического поведения — просто потому, что аморальный бизнес выгоден. Общество, перейдя на правила рыночной экономики, не успело наработать опыт, традиции и стабильность, при которых аморальный бизнес становится, как правило, невыгодным. Отсюда — масса сегодняшних проблем.
Выгодность аморального бизнеса для производителей вовлекает их в некий "общий заговор", когда, выдвигая в первых рядах "больных и сирых", все давят общим фронтом на государство (в лице правительства). Правительство все время обвиняется в неспособности "развязать" проблему неплатежей — тем самым подразумевается, что именно оно "завязало" эту проблему. Настойчиво формируются образы "озабоченных судьбами общества и благородных помыслами" руководителей производств, ставших жертвой кризиса неплатежей, — при этом проявления аморального бизнеса и его масштабы тщательно скрываются.
Общий заговор аморальности ставит правительство в ситуацию единственного объекта обвинения. Весь строй критики ведет к идее очередной амнистии неплатежей. Общество в лице производителей отвергает свою вину в происхождении неплатежей и не стыдится этого явления. Все сводится к тому, что неплатеж есть "мнимый грех", наведенный "чужой рукой" и легко искореняемый, если правительство амнистирует неплатежи и снизит налоги.
Авторы документа подчеркивают самоубийственную опасность аморального бизнеса: давя на государство с целью сохранения своих выгод, он разрушает и себя, и государство.
Что нужно делать?
Итак, причины неплатежеспособности внешне нормально функционирующих предприятий (когда еще не наступила депрессия) имеют своеобразный характер, в них существенно присутствует элемент особой финансовой безответственности. Ситуацию усугубляет сочувственное отношение общественного мнения к должникам и негативное — к правительству как виновнику проблемы неплатежей.
Отсюда авторы выводят три главных направления действий по преодолению причин неплатежеспособности:
— сформировать в общественном сознании установку на осуждение неплатежеспособности как результата деловой несостоятельности и финансовой безответственности. Для этого неплатежеспособность должна стать ясным, легко выявляемым и общественно контролируемым явлением, которого надлежит стыдиться;
— выявить, взять под контроль и институциональными методами ввести в ограничительный режим функционирования немногочисленную группу предприятий, являющихся основными генераторами проблемы неплатежей ("авторами и дирижерами" проблемы);
— ввести в правила коммерческого поведения ограничения и условия, делающие аморальный бизнес невыгодным. Сегодня проблема настолько остра, что такие условия могут разрабатываться "россыпью", но с последующим сводом в Коммерческий кодекс. Очевидно, что предлагаемые меры должны быть и совместимы с цивилизованными правилами коммерческого поведения. Но они могут быть и нетрадиционными и частично временными, так как необходимо быстро преодолеть ситуацию, которая по своему характеру, особенностям и остроте не очень знакома мировой цивилизации.
Завершаются "Материалы" обширным перечнем конкретных рекомендаций. Это, как обычно и бывает, наиболее спорная часть документа — и наиболее специальная. Поэтому мы не станем ее подробно излагать. Отметим, впрочем, что первая рекомендация списка ("организовать постоянно действующую комиссию Правительства по исследованию причин неплатежеспособности и выработки мер по ее устранению") уже реализована. Какие-то другие рекомендации, по-видимому, реализуются сейчас или выплывут в ближайшем будущем.
На взгляд экспертов Ъ, пока наибольшая активность наблюдается на втором из сформулированных чуть выше трех "главных направлений действий" — ведь именно к этому направлению относятся недавние указы президента по восстановлению управляемости государственных предприятий, на глазах набирающая обороты деятельность Федерального управления по делам о несостоятельности (банкротстве).
И к этому направлению относятся новые нормативные акты, относящиеся к этой сфере — и прежде всего "Положение о порядке приватизации предприятий-должников" — см. обзор приватизации.