Отставка председателя Комитета по печати Бориса Миронова была использована президентской пресс-службой для указания на то, сколь чутка нынешняя власть к общественному мнению вообще и к "четвертой власти" в частности. Отставка Миронова действительно соответствовала общественным умонастроениям, но и вопрос о том, что именно довело патриота до отставки, и еще более интересный вопрос о том, как власти намерены ныне руководить СМИ, остается открытым.
В победных реляциях по поводу избавления от "министра-фашиста" остается не вполне ясным, какие именно деяния Миронова переполнили чашу начальственного терпения. По разряду национал-социализма можно провести ряд деяний. К подразряду борющегося национал-социализма (resp. 1919-1933) относятся антисемитская пропаганда, разоблачение мирового заговора и прямое покровительство изданиям, публикующим практические рекомендации по более сподручному совершению уголовных деяний. В частности, Миронов потребовал отставки своего заместителя Сергея Грызунова за то, что тот вынес предупреждение газете, сообщающей читателям: "Целесообразно формировать специальные группы по борьбе с конной ментотней. Их члены должны быть вооружены пожарными баграми для стаскивания ментов с седел. Можно также использовать тряпки, смоченные скипидаром, которые следует подкладывать лошадям под хвост" (газета "Бумбараш-2017"). К подразряду торжествующего национал-социализма (1933-1945) можно отнести указания на то, что в СМИ дисциплина должна быть крепче, чем в армии, и требования тотального огосударствления газет.
Не исключено, однако, что окончательно сгубили Миронова прегрешения вовсе не фашистского характера. Председатель комитета по печати, во-первых, слишком бодро взялся за идеологию и слишком прямодушно указывал на полное тождество своих и черномырдинских взглядов — никакого тождества, кажется, нет, но, хотя бы оно и было, сочти премьер то нужным, он сам бы мог об этом сказать. В данном же случае "быстрая вошка первая под гребешок попадает", то есть нельзя так беспардонно обращаться с чиновничьей этикой. Во-вторых, Миронов никогда не скрывал не только своих национал-социалистических взглядов, но и своей идейно-душевной близости с бывшим министром печати Михаилом Полтораниным, которого Черномырдин с давних времен терпеть не мог. Оживление Полторанина, три недели назад сообщившего urbi et orbi о своей длительной беседе с президентом, вернувшим ему, как полагает бывший минпечати, свое благорасположение, разных политиков склонило к разным выводам. Миронова — к тому, что патрон снова в фаворе и теперь все можно. Черномырдина - к тому, что в фаворе Полторанин или не в фаворе, но если не отреагировать жестко и резко, то можно в самом деле опять накачать себе на шею Полторанина, а между тем у премьера и без него забот хватает.
Но чем бы верхи ни руководствовались — дело сделано. Миронов в отставке, а пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков откомментировал ее в духе песни "Священная война". Но поскольку для Комитета по печати "сколачивать крепкий гроб" пока никто не собирается, вопрос о том, что делать с обезглавленным комитетом, органически порождает либо проблему преемника, либо еще более запутанную проблему реорганизации.
Суть дела, вероятно, в том, что само Мининформпечати (впоследствии — Комитет по печати) почти всю свою историю занималось непонятно чем. Собственно говоря, какое-то конкретное дело у него было лишь на заре его существования — летом 1990 года. Тогда РСФСР не имела вообще никаких республиканских газет, кроме совершенно нелояльной к российскому руководству "Советской России", а об информационных агентствах, теле- и радиостанциях и говорить нечего. Для того, чтобы поднять количество официальных российских СМИ хотя бы до уровня самомалейшей союзной республики типа Киргизии или Молдавии, министерство, возможно, было необходимо. После же исполнения этой задачи (а также развала СССР) функции ведомства сделались менее ясными. На практике это выразилось в том, что все министры от Полторанина до Миронова использовали свое министерство не для исполнения собственно министерских обязанностей, а для занятий любимым делом. Полторанин работал действительным членом "коллективного Распутина", Федотов повышал правовую культуру общества и вместе с Бурбулисом и адвокатом Макаровым строил планы борьбы с ВС РФ, Шумейко не делал вообще ничего, Миронов занимался пропагандой научного антисемитизма. По индукции можно предположить, что если ведомство сохранится в прежнем качестве, то и новый министр будет по-прежнему отдаваться заветному хобби. Полторанин, правда, уверяет, что нимало не стремится к этому посту, но — все в мире переменчиво. Федотов, приезжавший из Парижа понюхать, что носится в воздухе, вернется к правовой культуре и политической стратегии, нынешний и. о. Володин, как предполагают, будут в более умеренном виде продолжать патриотические упражнения Миронова.
Некоторое отношение к министерским функциям имеет разве что хобби другого зама и претендента — Сергея Грызунова, который в недавнюю свою бытность корреспондентом ТАСС в Белграде насмотрелся на плоды державности и желает позакрывать наиболее державно-погромные газеты. Трагикомизм ситуации в том, что при всей уместности такого начинания оно тоже является чем-то вроде хобби, ибо преследование погромщиков — функция суда и прокуратуры. Другое дело, что в сношениях с нацистами судейские являют себя крайними либертарианцами (манера, в других случаях им не всегда свойственная), но тем не менее, если Грызунов станет министром и погромит погромщиков, формально это будет явным превышением полномочий загадочного министерства.
Не исключено, что видя такое дело, власти задумают очередную реорганизацию ведомств, курирующих СМИ. Разговоры о создании супермонополии, ведающей и радио, и ТВ, и прессой возникают при каждом скандале в Минпечати, и нынешний случай — не исключение. В монопольные начальники уже прочат и главу "Останкина" Александра Яковлева, и черномырдинского пресс-секретаря Валентина Сергеева, и начальника аппарата Совмина Владимира Квасова. Безотносительно к деловым и политическим качествам возможных информационных суперначальников проблема не в том, скрутит ли будущий начальник СМИ в бараний рог или же, напротив, окружит тактичной заботой. Главная проблема в том, что сумма от сложения нескольких неизвестных величин также есть величина неизвестная. Никто не знает, чем занимается Минпечати, а равно руководство РТВ и "Останкина", нет даже ясности в том, чем они должны заниматься, и нет, наконец, никакой уверенности в том, что предписанные им обязанности руководства и контроля они в принципе способны осуществить. Примером управляемости государственных СМИ может служить история о том, как, покуда государственный чиновник Александр Яковлев разрабатывал актуальные проблемы объединения социал-демократических сил (тоже хобби), государственное ТВ неистово рекламировало фирму посаженного этим же государством в тюрьму Сергея Мавроди. Напрашивающееся решение квадратуры круга — передать фонды на дотирование детских книжек в Минсоцзащиты, школьных учебников в Минпрос, проблемы регистрации в Минюст и закрыть проблему. Но такое решение, при всей кажущейся простоте, не оставляет возможности для занятий хобби, а претендентов на это дело (Квасов, Сергеев, Федотов, Полторанин, Яковлев etc.) — целая Хоббитания.
Максим Ъ-Соколов