Участники Сочинского экономического форума торжественно вчера встретили заявление премьера Владимира Путина и рост акций на российских торговых площадках, быстро придя к выводу, что финансовый кризис благополучно преодолен. Премьер закреплял успех сквозной экскурсией по стендам выставки вместе со специальным корреспондентом "Ъ" АНДРЕЕМ Ъ-КОЛЕСНИКОВЫМ.
Пленарное заседание участников форума началось ровно в 11 утра. Модератором заседания оказался Андрей Шаронов, топ-менеджер компании "Тройка Диалог". Бывший замминистра экономического развития и торговли оказался разговорчивым модератором. Он пригласил выступить вице-премьера Александра Жукова, но все время встревал в его речь, а делать этого, по всей видимости, не следовало, потому что речь господина Жукова была посвящена мерам по преодолению кризиса и оценке его масштабов. Причем оценка масштабов, как мне показалось, стала в устах Александра Жукова одним из методов преодоления кризиса. И господину Жукову важно было не сбиться с мысли, а господин Шаронов не давал ему сосредоточиться до конца, что в итоге могло самым неблагоприятным образом повлиять на развитие и углубление кризиса (хотя бы потому, что пленарное заседание транслировалось в прямом эфире канала "Вести-24").
Между тем Александр Жуков старался все-таки делать все от него зависящее, чтобы преодолеть кризис, достигший, судя по всему критической массы — по крайней мере, в умах участников форума.
Сравнивая 1998 год и 2008-й, Александр Жуков пришел к выводу, что "сегодня этого в России произойти не может". (Он не сказал, что может произойти что-нибудь совсем другое, но это было, кажется, и так очевидно.)
— Проблемы странового долга у нас нет,— сказал он,— Россия расплатилась по своим внешним долгам. Да и вообще...
— Между прочим,— перебил его Андрей Шаронов,— прямо во время этого заседания начнутся торги на биржах (на самом деле торги уже давно шли, но, по всей видимости, информация доходила до господина Шаронова с опозданием.— А. К.). И в обеденный перерыв вы сможете купить акции российских предприятий, которые все-таки слишком недооценены.
Александр Жуков продолжил перечислять причины, по которым невозможно повторение дефолта 1998 года, но участников заседания, кажется, полностью захватила перспектива умножить свои капиталы таким, можно сказать, преступно легким способом, и они, такое впечатление, помимо своей воли стали ждать уже даже не открытия торгов, а обеденного перерыва.
Андрей Шаронов как модератор был на самом деле прекрасен. Он дал слово главе группы ОНЭКСИМ Михаилу Прохорову, который представил свое видение кризиса как очищающего начала для российской экономики.
— Сегодня есть ощущение, что у этого кризиса нет дна,— признался он.— Это следствие многих факторов, в том числе и принципиального изменения мира, от однополярного к многополярному, и это еще больше усиливает зависимость людей и стран друг от друга. Огромный виртуальный мир опустился на грешную землю и стал влиять на мировую экономику.
Через несколько минут Андрей Шаронов обращался к залу:
— Рынок поднялся на 20 процентов! Но это же не повод покидать зал, господа! Можно давать поручения покупать и не выходя из зала! Можно отправлять sms!
Поредение рядов остановило известие о том, что торги ввиду резкого роста остановлены, а также появление в зале премьера господина Путина.
Вряд ли он слышал то, что говорил Михаил Прохоров, но первое, что сказал премьер:
— Через кризис, через проблемы мы делаем еще один шаг в направлении укрепления многополярного мира.
Таким образом, премьер заговорил о финансовом кризисе в российской экономике в прошедшем времени. Кризис был преодолен в один вечер. Господин Путин повторил то, что сказал накануне поздно вечером на встрече с зарубежными бизнесменами (см. вчерашний номер "Ъ"). Перечень мер был таким, что в ночи казалось, будто идет стрельба из пушки по воробьям. А это доказывало, что топ-менеджеры Российской Федерации допускали реальную возможность того, что ситуация и вправду может выйти из-под контроля.
Господин Путин начал развивать достигнутый успех:
— Как-то странновато звучит: мы продаем газ в Белоруссию за доллары. Ну почему?!
События в экономике и политике развиваются сейчас такими темпами, что я не удивлюсь, если к вечеру рубль станет конвертируемой во всем мире валютой, а завтра вообще исчезнет как денежная единица — вместе с долларом или евро, например.
Владимир Путин еще посидел на сцене в качестве участника форума и даже комментировал выступления других участников. Когда речь зашла об инвестициях, он заметил:
--Три-четыре года назад в Сочи трудно было затащить инвестора для строительства объектов. Не было никого! А сейчас отбоя нет от предложений. Борьба идет за каждый метр земли!
В этом можно было лишний раз убедиться на выставке, которую посетил господин Путин.
Сначала он знакомился с достижениями Сбербанка. У него состоялся сеанс видеосвязи по мобильному телефону с оператором Сбербанка в Москве. Премьер явно не очень представлял себе, о чем говорить с этой милой девушкой (что заставляло предположить: личные сбережения господин Путин держит не в этом банке), и он даже предложил побеседовать с девушкой первому встречному, то есть мне.
Услышав, что мне все равно снимать уже больше нечего, господин Путин искренне удивился:
— Не надо прибедняться! Куда же вы все дели?!
Я попытался объяснить, что во время кризиса люди как раз и забирают из банков все, что там плохо лежит.
— Так уже же нет никакого кризиса!
— А кто ж знал, что все так быстро закончится,— сказал я.
— Так я же говорил,— пристально посмотрел на меня Владимир Путин.
Затем премьер осмотрел стенды Краснодарского края. Роскошными были макеты "Имеретинской Ривьеры", которую строит "Базовый элемент" Олега Дерипаски. Сам господин Дерипаска держался в стороне, предоставляя возможность делать пояснения своим сотрудникам, отвечающим за этот проект. Он признался мне, что городская инфраструктура не успевает за его инвестициями и его компании навязывают заодно и строительство инфраструктуры. Господин Дерипаска не намерен, судя по всему, относиться к этому как к неизбежному злу.
Олег Дерипаска не был еще в курсе того, что произошло на российских торговых площадках, и поинтересовался этим. Я сказал, что кризиса у нас пока больше нет.
— Что, отменили? — искренне обрадовался он.
Владимир Путин в это время осматривал проекты развития Анапы и неожиданно вспомнил про игровую зону Азов-Сити.
— В Азов-Сити вполне можно будет играть уже 1 июля,— сказал губернатор Краснодарского края Александр Ткачев.
— Сыграем! — пообещал господин Путин.
— А вот еще один уникальный проект! Океонариум в Анапе! Разработка тайваньских архитекторов! Такого негде нет! Водоросли со всех морей и океанов...
— А вот туапсинский стенд хороший...— увлекся Александр Ткачев, а потом поглядел на Владимира Путина и, уловив какую-то тень на его лице, заторопился.— Да и ладно с ним!
Уже не в первый раз осматривал господин Путин макеты олимпийских объектов. Эти макеты от выставки к выставке совершенствуются, чего не скажешь о самих объектах, насчет которых, несмотря на распоряжение премьера дать ему окончательное решение по каждому из них к этому утру (см. вчерашний номер "Ъ"), окончательного решения так, похоже, и не существует. По крайней мере, у стенда Имеретинской низменности, где будет олимпийский парк, снова начались споры насчет дороги Адлер--Красная Поляна. Жители одного из поселков возражают против близкого соседства с этой дорогой. Премьер поинтересовался, почему бы ее не передвинуть немного.
— Если дорогу в обход сделаем,— сказал господин Ткачев,— все идеи убьем. Там микрорайон будет в 100 тысяч человек.
Через несколько минут Александр Жуков рассказал мне, что есть еще одна идея — прорыть подземный тоннель с остановкой на "Альпико-сервис", откуда рукой подать до Красной Поляны.
— Это же ужасно дорого,— удивился я.
— А все остальное не дорого? — переспросил господин Жуков.— А людей переселять, если дорога по земле пойдет, не дорого?
За время подготовки к Олимпиаде у ее организаторов все лучше и лучше получаются пока, по-моему, только макеты.
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, в том числе и макеты Олимпиады. Господин Путин перешел к Ростовской области, которая явно хотела отличиться — и у нее получилось.
Под слоганом "Ростовская область. Сказочные возможности" они разместили аквариум и запустили в него, как только к стенду подошел премьер, русалку, то есть девушку с хвостом в купальнике. Зазвучала песня Владимира Высоцкого "Русалка недолго честь берегла...".
Владимир Путин силился слушать ростовского экскурсовода, который рассказывал ему о планах строительства спортивного центра в Ростове, но, кажется, не мог оторвать глаз от русалки, которая металась по аквариуму, глядя огромными глазами (их до неприличия увеличивала толща воды и стекла) на гостей выставки и особенно на Владимира Путина и отчаянно шаря руками по стеклу — словно бы в поисках выхода.
— Послушайте,— сказал я организаторам.— Она же утонет! Выпустите ее скорее!
— Ничего,— покровительственно похлопал меня по плечу один из них,— небось не утонет! Она, во-первых, синхронистка, может держаться под водой две минуты. Во-вторых, раскрою секрет: их у нас две. Вторая точно такая же. Подменяют друг друга.
Пока русалка металась по аквариуму, делая призывные знаки премьеру, чтобы, может быть, хоть он освободил ее, Владимир Путин уже шел мимо клетки с живой белкой, которая при виде премьера забилась в угол клетки и сначала замерла в надежде, наверное, что ее не заметят и как-нибудь все обойдется, а потом стала метаться по клетке, как русалка по аквариуму.
— Ну и что,— задумчиво пробормотал один из заместителей губернатора области, когда гости отошли,— элементы эротики на выставке, я считаю, тоже должны быть.
Похоже, он и был автором этой бессмертной уже идеи.
Главной достопримечательностью стенда Дагестана был экспонат, спрятанный под прилавок барной стойки: коньяк "Президент" с двуглавым орлом и несколько рюмок. Причем господин Путин этот экспонат заметил, но виду не подал, так как президент Дагестана Муху Алиев не решился обнародовать его.
Последней экспозицией, которую Владимир Путин осмотрел, стала чеченская. Рамзан Кадыров показал макет жилого комплекса, рассказал, что он достраивается, но чтобы достроился, "нужно только одно слово":
— Ваше, Владимир Владимирович. Волшебное.
То есть надо было, видимо, добавить денег из федерального бюджета.
— У вас с волшебными словами, по-моему, получается не хуже,— засмеялся премьер.
То есть он не хотел давать денег, несмотря даже на триумфальное окончание финансового кризиса. Но потом не удержался и что-то шепнул на ухо Рамзану Кадырову.
Кому же не нравится быть волшебником и обладать сказочными возможностями?