Русский фонд старинной музыки делает ставку на новые имена: в рамках XI Международного фестиваля Earlymusic на сцене Мальтийской капеллы состоялся петербургский дебют нидерландского дуэта Эрик Босграаф (блок-флейта) — Ицхар Элиас (барочная гитара). В том, что будущие звезды аутентичного исполнительства способны уже сегодня произвести не меньший эффект, чем признанные легенды, с удовольствием убедился побывавший на концерте ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ.
Самые смелые сравнения нидерландцам не страшны уже сегодня. Кроме быстротечного обаяния молодости на петербургском рецитале Эрик Босграаф и Ицхар Элиас предъявили кое-что гораздо менее эфемерное — такого непринужденного мастерства флейтово-гитарного ансамбля энтузиасты earlymusic со стажем не найдут даже на классическом виниле Рене Клеменчича и Андраша Кечкеша, выпущенном Harmonia Mundi еще в бородатом 1975 году. Утонченный драйв музицирования Босграафа с Элиасом прозвучал в стенах Мальтийской капеллы отзвуком средневековой дискотеки, учиненной здесь же на прошлогоднем Earlymusic-фестивале затейниками из ансамбля Micrologus. Да и в личном зачете члены нидерландской сборной отрекомендовали себя как нельзя лучше. Чувственно-изысканные арабески аффектов Эрика Босграафа отсылают к исполнительской манере Бартольда Кейкена, а после первых сольных номеров Ицхара Элиаса стало очевидно, что сегодняшние гуру старинных щипковых за будущее барочной гитары могут не беспокоится. Чувство вкуса, стилевое чутье и чеканный нерв господина Элиаса напомнили о лучших записях Хопкинсона Смита — и соло, и в составе бессмертного Hesperion XX. Ненавязчивый привет его основателю, кстати, содержался в идее выстроить концерт вокруг музыки времен Рембрандта — это ведь именно Жорди Саваль из года в год не устает компоновать тематические программы-посвящения Караваджо, Сервантесу и прочим грандам европейского искусства. В программу петербургского концерта Босграафа--Элиаса вошла инструментальная музыка, созданная современниками великого художника — автора "Ночного дозора" помянули нидерландцем Якобом ван Эйком, итальянцем Франческо Корбеттой, испанцем Сантьяго де Мурчиа и немцем Иоганном Шопом. Центральным событием вечера, впрочем, стали исполнения сочинений датского композитора-флейтиста Якоба ван Эйка, опусы которого прослаивали всю концертную программу и срывали неизменные овации публики, до отказа заполнившей небольшой зал Мальтийской капеллы. А уж после завершавшей программу пьесы "Boffons" началось и вовсе всеобщее братание, на концертах Earlymusic случающееся по обыкновению лишь в случае приездов звезд вроде Густава Леонхардта или Майкла Чанса. "Шуты" были исполнены с таким редкостным чувством музыкального юмора (чувством, которое вообще-то у музыкантов встречается до обидного редко), что заставили искренне рассмеяться даже чопорную Марию Леонхардт (великая скрипачка традиционно приехала на Earlymusic с мастер-классами). А это, знаете ли, дорогого стоит.
Почему, собственно, нидерландские дебютанты посвятили свою программу "Ночному дозору"? Почему выбрали именно эту картину Рембрандта? По всей видимости, не только потому, что это один из самых знаменитых его опусов. Свое нынешнее название картина, как известно, получила лишь в конце XVIII века за темноту лака. Он создавал обманчивое впечатление, что изображенные события происходят среди глубокой ночи. Когда в середине ХХ века картина была отреставрирована, оказалось, что на ней запечатлен ослепительно солнечный день. Так и с нашим отношением к старинной музыке. До earlymusic-революции мы привыкли думать, что это что-то выдающееся, но замысловатое, темное, тормозное. Но на самом деле она прежде всего свет. То есть мистика, конечно, мистикой — но никакой всемирной скорби.