Черноглазый контрабас мокнет под брызгами бурного дождя на невыносимо зеленом травяном поле. Свадьба и похороны — начальный и финальный аккорды человеческой жизни.
Горана Бреговича, лидера группы «Белая пуговица», называли то Андреем Макаревичем, то Миком Джаггером южной балканской страны. Два десятилетия, вплоть до ее трагической кончины, он был самым успешным югославским рок‑музыкантом. 70-тысячные стадионы от Любляны до Скопье, роскошные автомобили, рок-н-ролльные гулянки и «валяние дурака». Война избавила его от «балласта» славы, имущества, собственности. Но главное — освободила от «обязанности быть знаменитым». А быть таковым в случае Бреговича оказалось не то чтобы «некрасиво», но обременительно. Слава обязывала, а он к тому времени уже «наелся» рока. «Белая пуговица» не лучшее из того, что случилось в моей жизни. Посвятить ей всю жизнь — значит всю жизнь провести в пеленках», — признавался он позже. Под пеленками подразумевались «западные одежды», в которые «наряжалась» «Белая пуговица». Как, впрочем, и весь провинциальный рок, из-за вторичности обреченный что-то копировать, чему-то учиться. Лидера же самой популярной в стране рок-группы всегда привлекала народная традиционная «корневая» музыка.
По иронии судьбы обретать свои корни Брегович отправился на чужую, причем западную, территорию. В Париж, где еще в конце 80‑х предусмотрительно купил себе квартиру. Не привыкший ни в чем себе отказывать балканский рок-идол в столице Франции столкнулся с банальной проблемой простых смертных — необходимостью зарабатывать деньги. Решил он ее блестяще, да еще и приобрел новый, солидный статус. За два года он написал музыку более чем к двадцати фильмам. Не гнушался и рекламными роликами. Соединение напевов балканских славян, безудержного цыганского мелоса и рок-ритмики оказалось реактивной смесью для запуска на европейскую орбиту модного заграничного композитора. Он использовал ее с неизменным успехом, подтвержденным то Венецианским львом, то Каннской ветвью. Речь идет о звуковых дорожках Бреговича к фильмам: «Время цыган», «Аризонская мечта», «Андеграунд» — это Кустурицы, «Королева Марго» Патриса Шейро и далее по списку. Сравнявшись по заработкам с Эннио Морриконе, он стал вторым после Кустурицы самым знаменитым балканцем в Европе. Конечно, с подачи самого Кустурицы — когда-то Эмир тренькал на бас-гитаре в одной из групп Бреговича, еще до «Белой пуговицы». Затем проявил невиданный талант режиссера и поделился славой с другом и соотечественником. С тех пор с композитором охотно «водятся» самые знаменитые звезды: Игги Поп, Сезария Эвора, Офра Хаза, Шечем Акса.
Рок в данных проектах был чем-то вроде стартового двигателя, который отбрасывает взметнувшаяся ввысь ракета. Оборвав с ним даже «тайную связь», маэстро играет и пишет теперь «естественную» музыку своих предков. Для чего реформировал классический симфонический оркестр из Польши в направлении фолькстиля.
Новая музыка Горана Бреговича объединила звучание цыганских духовых инструментов, болгарскую полифонию, звучание гитары, ударных инструментов в сопровождении флейтистов с бывшей родины решительного балканца. (Хотя где искать теперь родину наполовину сербу, наполовину хорвату, прославившему Сараево и женатому на мусульманке?). Эту славянскую «сборную» Брегович нарек «свадебно-похоронной», и после десятилетнего перерыва в концертных выступлениях отправился с гастролями по странам Западной и Восточной Европы. Результатом этой экспансии стала мода на балканскую фольклорную музыку, докатившаяся — и в этом мы сможем убедиться — уже до азиатских границ.
Что ж, в этом предприятии Брегович правильно определил направление коммерческого ветра. Теперь пожинает плоды. На сцене, по собственному определению музыканта, он в основном сидит — оркестром не дирижирует. Пьет виски и получает удовольствие. В общем, контролирует процесс, балансируя между порядком и свободой. Иногда играет на гитаре со все еще не утраченной шаловливой улыбкой, которая приворожила тысячи девушек по всей Югославии. По слухам, русское сердце на нее тоже откликается незамедлительно.
Елена Немченко