XI международный фестиваль Earlymusic завершился в Петербургской академической капелле концертом ансамбля "Солисты Екатерины Великой" и Барочного балета Анжолини. ВЛАДИМИР РАННЕВ впервые услышал от отечественных музыкантов столь грамотное исполнение французского музыкального барокко.
Весь год после предыдущего десятого фестиваля петербургская публика гадала, состоится ли одиннадцатый. За десять лет существования Earlymusic хоть и стал одним из главных событий музыкальной жизни Петербурга, но так и оставался частной инициативой двух его вдохновителей — директора Марка де Мони и худрука Андрея Решетина. Даже когда фестиваль окончательно утвердился в звании "уникального петербургского культурного брэнда", а его концерты стали проходить с неизменными аншлагами, городской комитет по культуре ограничивался лишь подбадривающим похлопыванием по плечу, на этот раз — еще и некоторой информационной поддержкой. На пресс-конференции перед XI фестивалем Андрей Решетин посетовал, что никакой практической помощи фестиваль от города не получал, а его финансирование до прошлого года держалось исключительно на фандрайзерском таланте Марка де Мони. Именно по этой причине уход господина де Мони с поста директора фестиваля расценивался многими как кончина уникального проекта.
Однако Андрею Решетину, который теперь совмещает, по его словам, "функции худрука со всеми остальными заботами — от финансов до рабочего сцены", самому удалось заручиться поддержкой Государственного Эрмитажа и заинтересовать кое-каких спонсоров, так что одиннадцатый Earlymusic собрал программу с исполнителями-аутентистами мирового уровня. Кроме того, домашний коллектив фестиваля — петербургский ансамбль "Солисты Екатерины Великой" — сам подобрался к этому уровню и на закрытии одиннадцатого Earlymusic дал уникальный концерт-представление, главной темой которого стала культура французского барокко рубежа XVII-XVIII веков.
"Песни любви и смерти" — так музыканты назвали программу, иллюстрирующую известное высказывание Ю. М. Лотмана: "Барокко породило на свет новый тип человека — человек страдающий". Люлли, Делаланд, Рамо — все это музыка каллиграфической чувственности. Ее суть — упоение тоской, но не вселенской, а очень частной, интимной. Эта культура создала особую инструментальную школу трепетного звука с орнаментикой тончайшей выделки. Чтобы овладеть ею, недостаточно ознакомиться с трактатами по теории исполнительского искусства, нужно постигать эту культуру как уникальный тип мироощущения. "Солисты Екатерины Великой" — постигли. Поэтому играли они не просто грамотно, а стильно.
Концерт завершился большим танцевальным дивертисментом, в котором к музыкантам присоединился Барочный балет Анжолини — петербургский коллектив, созданный трудами немецкого хореографа Клауса Абромайта и названный в честь придворного танцмейстера Екатерины Великой. Еще в прошлом году, на постановке "Бориса Годунова" Иоганна Маттезона, господин Абромайт поднатаскал наших танцоров в технике и манере французского классического балета эпохи Людовика XIV. С тех пор никто у нас не владеет этим искусством так совершенно, как эти танцоры. Большая танцевальная сюита Мишеля Делаланда была исполнена в духе своего исторического времени — с прециозным великолепием и театральными эффектами. В зале не приглушали свет, отчего публика могла оценить все детали техничных диковинных па и роскошные костюмы работы Игоря Северцева. Покидали сцену танцоры и музыканты вместе, под "народный гимн" Франции, которым там считают знаменитый марш из балета "Мещанин во дворянстве" Люлли — Мольера. Будем надеяться — ненадолго, всего на год.