В лофт-проекте "Этажи" и крошечном клубе "ГЭЗ-21" прошел 4-й фестиваль экспериментальной музыки "АПозиция". На открытии было спокойно, даже слишком — за ветераном американской альтернативной сцены композитором-минималистом Рисом Чэтэмом и его фирменным оркестром гитаристов наблюдал ВЛАДИМИР РАННЕВ.
Современная альтернативная сцена по определению обязана блуждать между форматами, расчерченными музыкальным рынком. Это не классика, не рок, не поп, не фолк, и вообще не то, что можно было бы охарактеризовать одним словом. Академики, которым тесно в нотном тексте, рокеры, которым тесно в куплетах-припевах, диджеи, которым тесно в танцевальных сетах, поумневшие попсовики — на этом поле рождается много странных затей, которые, даже если ни во что дельное не превращаются, расшатывают слушательские стереотипы. То, что в другом месте — неудача, здесь — эксперимент.
То, что Рис Чэтэм придумал в 1989 году, — один из таких экспериментов. Он путешествует по миру, собирая то в Америке, то в Европе, а теперь вот и в России оркестр гитаристов. Начал он со ста исполнителей, кульминацией этого гитарного переизбытка стал концерт в Париже в 2005 году, когда на фестивале Nuit Blanche на сцену вышли 400 музыкантов. Играют они, как правило, одно и то же и в унисон. Причем это одно и то же — небольшие мелодические или ритмические паттерны, которые повторяются бесконечно долго. Так долго и так громко, что захватывают мозг слушателя клетка за клеткой, подчиняя все его сознание монотонно колеблющемуся ритму. Как будто именно про это Ницше сказал "ритм есть элемент насилия".
В "Этажах" идея оркестра гитаристов, суть которой — плотный акустический кокон, обволакивающий публику, скукожилась до девяти исполнителей. То, что это были не оркестранты-статисты, а выдающиеся каждый по-своему музыканты (игравшие в разные годы в "Аквариуме", "Гражданской обороне", "АукцЫоне", ДДТ, "Алисе", Metamorphosis) — не суть важно. Ведь минималистская техника бесконечных повторений, эксплуатирующая архаичные обрядовые формы музицирования, действует мощно и безотказно сама по себе, без особых изысков исполнителей. Минимализм — это создание статичного звукового потока, про который композитор-философ Владимир Мартынов как-то пояснил: "Вступление в поток требует от человека только одного — навыка максимального погружения в него и слияния с ним. Кто бы ни вступал в поток, поток всегда остается одним и тем же". В данном случае поток состоял из повторения ноты "ми" в течение получаса, а после небольшого антракта — повторения ее же.
Есть разные способы зацепить слушателя и как можно дольше не выпускать его из объятий однообразного звуковращения. Все эти техники опробованы минималистами от Терри Райли до Джона Адамса. В данном же случае главной фишкой должна была стать интенсивность звука. Если бы гитаристов было сто — двести, а место действия — не "Этажи", а какой-нибудь объемный ангар, количество переросло бы в качество. Могло бы произойти то, чему способствовала этого рода наркотическая музыка в своей первой жизни, в древних обрядах — введение участников ритуала в экстатическое состояние, необходимое для контакта с духами. Но ритуальность священнодействия, которая культивировалась Рисом Чэтэмом и его гитаристами в "Этажах", получилась кукольно-театральной, не более того. Это не значит, что зря они все собрались. Это значит, что собраться надо было, но не здесь и не таким числом. Если бы организаторам "АПозиции" удалось подыскать для концерта Риса Чэтэма что-то подобающее его мистериальной затее, она бы имела шанс стать таким же грандиозным событием, как аналогичный концерт в 2005 году в Париже.
Но тут возникает проблема, которую никакому фестивалю в одиночку не решить. Тот парижский концерт слушали 10 тысяч человек, а дома перед телевизорами — 100 тысяч. Трудно представить такой интерес к альтернативной музыке в нашем отечестве. Все пространство нашей музыкальной жизни помещается в неравнобедренный треугольник с тремя условными вершинами — Чайковский--Шевчук--Пугачева. А внутри — жирная заливка блатным шансоном. Какой уж тут оркестр гитаристов, какой минимализм, какая музыка для проветривания мозгов.