концерт / джаз
В рамках Недель немецкой культуры в Оперной студии Национальной музыкальной академии им. Чайковского выступил знаменитый биг-бэнд WDR. Трехкратные обладатели Grammy попотчевали киевлян добротным европейским джазом. Качественный, но порой оглушающий саунд не раз заставлял закрывать уши ТАТЬЯНУ ПАНЬКО.
Когда-то звуки труб разрушили стены ветхозаветного Иерихона, а вот Национальная музыкальная академия, закаленная концертами на майдане Незалежности, под громогласным напором тевтонских трубадуров из биг-бэнда WDR устояла. В дискомфорте из-за лишних децибелов обычно обвиняют звукорежиссера, и на сей раз в начале выступления оркестра выстроить баланс 14 духовых инструментов оказалось непросто, так что временами от шума хотелось закрыть уши. Впрочем, уровень громкости едва ли способен испортить впечатление от великолепной игры кельнских музыкантов.
Особой пестротой программа киевского выступления биг-бэнда WDR не отличилась, хотя в принципе его репертуар охватывает не только все возможные джазовые стили — от традиционных стандартов до авангарда и латино-джаза,— но и world music, фьюжн и кроссовер. Костяк концерта составил добротный мейнстрим собственного производства с оригинальными названиями вроде "Танцы кроликов" или "Голова и плечи". И хотя известно, что немцы больше любят плотный, одетый в медные доспехи брасс-саунд, жанровых контрастов в концерте все же не доставало. Баллада Боба Рассела "Crazy He Calls Me" оказалась единственной софт-композицией, фактуру которой значительно разбавляли нежные тембры флейт. Следует отметить, что все пятеро саксофонистов биг-бэнда в дополнение к основному инструменту прекрасно владеют флейтой и кларнетом, что свидетельствует об исключительном уровне музыкантов.
Авторские композиции оркестрантов эффектно расцвечены аранжировками дирижера и композитора Майкла Абене. Он знаменит сотрудничеством со многими звездами мирового джаза, а авторитет заработал, играя в оркестрах "Би-Би-Си" и "Карнеги-холла". Господин Абене руководит немецким бэндом уже четыре года и при минимуме дирижерских жестов добивается идеальной слаженности ансамбля. Кажется, на музыкантов благотворно действовало одно лишь присутствие Майкла Абене на сцене — американец галантно отбивал такт ногой и нашептывал что-то на ушко каждому из выходящих на авансцену солистов. В паузах между номерами он мило общался с публикой, хвалил киевскую архитектуру и высказывал желание узнать об Украине как можно больше.
Музыкальное приветствие ансамбля ознаменовалось дуэль-дуэтом тромбона и тенор-саксофона. По ходу концерта солисты постоянно менялись, так что лавры лидера примерили почти все музыканты, а их мужское соревнование разбавил альт-саксофон Каролины Страссмайер. Белокурая леди импровизировала много, но находиться на авансцене без нот не рисковала. Эта странная для джазменов привычка подглядывать в шпаргалки подвела одного из трубачей — из-за рассыпавшихся нот случился конфуз, и его композицию начинали дважды.
В начале второго отделения пробил звездный час барабанщика, который использовал его внешне эффектно, но не до конца убедительно, в чем не упрекнешь контрабасиста, выдавшего великолепное густое соло. На славу свистуна а-ля Фергюсон и Гиллеспи с сурдиной и без претендовал трубач Маттиас Шрифл, сорвавший едва ли не самые продолжительные аплодисменты. Поупражняться в импровизации не смог только пианист: за роялем и синтезатором он скромно играл роль аккомпанирующей ритм-секции.
Интернациональность биг-бэнда WDR подтверждало присутствие в его рядах "засланного казачка" — саксофониста Максима Бегуна из Запорожья, который уже несколько лет живет и работает в Германии. К удовольствию киевской публики, господин Бегун солировал в зашифрованной версии песни "Нич яка мисячна", мотив которой в интерпретации немецкого биг-бэнда узнавался с трудом. Тончайшие нюансы восприятия музыки чуткого и глубокого музыканта, чья бисерная техника не превращает стремительные пассажи в автоматные очереди, делает Максима Бегуна главным действующим лицом многих номеров биг-бэнда WDR. И, как это ни парадоксально, во всей саксофоновой группе немецкого коллектива, пожалуй, только его игра отличалась истинной музыкальностью и джазовой непредсказуемостью.