Связанные одним полом

рассказывает Кирилл Зуев

Этот масштабный байопик уже попал в светскую хронику. Исполнитель главной роли, как сообщают злопыхатели, послал своей бывшей жене эсэмэску такого содержания: "I just popped my cherry kissing a guy / I thought of you, I don't know why". Может, это и неправда, но это очень похоже на правду: Шон Пенн вполне мог послать своей бывшей жене Мадонне такое сообщение — в фильме "Милк" он сыграл реального человека по имени Харви Милк, который заплатил своей жизнью за то, чтобы интересы людей, предпочитающих однополый секс, учитывали все остальные граждане.

Харви Милк странным образом — действительно странным в наше время, когда вопрос однополой любви стал политическим, когда от него (см. нынешнюю президентскую кампанию в США) действительно в очень большой степени зависят судьбы мира — не раскручен, хотя его биография и крайне примечательна. Она очень похожа на канонические биографии профсоюзных активистов, ранних феминисток или даже религиозных реформаторов. Жизнь одиночки — угрюмое противостояние большинства — непонимание со стороны более консервативных соратников — обреченная на провал, но удивительным образом выигранная борьба за государственный пост. И — в конце — политическое убийство.

Голливудская биография Милка имеет шансы стать главным каноном гей-идеологии, буквально зафиксировать победу гомосексуализма в отдельно взятой стране. Это на самом деле важно: гей-мировоззрение, одержавшее за последние десятилетия множество впечатляющих побед, до сих пор не имело ни одного настоящего героя, тем более мученика. А Харви Милк вполне может посмертно претендовать на эту роль.

Фильм передает биографию Милка почти без искажений. Он родился в Нью-Йорке, его предками были эмигрировавшие в Америку прибалтийские евреи. Канон гласит, что он рано, еще в детстве, понял, что ему нравятся скорее мальчики, чем девочки, но по понятным причинам был вынужден скрывать, что он не такой, как все. Это важный момент героической биографии — корни истинного, а не спонтанного героизма должны прослеживаться в детстве. Впрочем, одноклассники и друзья по колледжу, где Милк специализировался на математике, потом удивлялись: "Ну нет, настоящий был мужик, никому даже в голову не могло прийти, что он голубой". Впрочем, неизвестно, что говорили его однополчане — он был военным ныряльщиком в ВМФ США во время войны в Корее.

Демобилизовавшись, Милк сосредоточился на частной жизни. Он жил в Нью-Йорке, где старался держаться поближе к тем местам, в которых собирались геи. Один из его любовников — Крейг Родвелл — был ранним гей-активистом. Он даже от этого пострадал: был арестован за появление в общественном месте в плавках, не закрывающих тело от пупка до середины бедра, как этого требовали правила. А Милк тогда был еще консерватором, судя по всему, у него не было внутреннего несогласия с тем, что гомосексуализм преследуется обществом, двойная жизнь его не слишком радовала, но не казалась устроенной несправедливо — Милк был обычным нью-йоркским геем, жившим по установленным тогда для геев правилам.

Если в Нью-Йорке тогда, в начале 1960-х, нравы были довольно пуританскими, то на другом конце страны все было по-другому. На тот момент Сан-Франциско был самым гомосексуальным городом Америки. Геи кучковались в основном в районе вокруг улицы Кастро-стрит, там же селились хиппи и другие асоциальные элементы. Милк вскоре сюда переехал, отпустил длинные волосы и бороду и, истратив практически все свои сбережения, открыл на Кастро-стрит маленький магазин фототоваров, собираясь, по всей видимости, вести спокойную жизнь в приятном веселом окружении. Чего, впрочем, не случилось. Согласно запискам биографов, чуть ли не в тот же день в магазин пришел налоговый инспектор, потребовавший доплатить целых сто долларов. Эта несправедливость, а также Уотергейтский скандал подтолкнули Милка к тому, чтобы самому заняться политикой.

Само по себе появление гея-политика в 1973 году не было чем-то особенным: в Сан-Франциско к тому моменту было довольно мощное гей-лобби, которое, кстати, Милка-политика сразу невзлюбило. Вело оно себя довольно вяло, занимаясь старомодной, начатой более века назад борьбой против самых явных проявлений государственной гомофобии — например, против уголовного преследования однополого секса как такового. Милк же решил попробовать использовать гей-комьюнити в политических целях: просто потому, что с точки зрения статистики оно составляло существенную часть потенциального электората.

Выборы он проиграл, но стал настоящим политиком. Его привлекли к сотрудничеству профсоюзы, причем при помощи Милка им удалось организовать исключительно действенную забастовку, после которой его стали называть "мэр Кастро-стрит". Милк оказал на выборах большую помощь Джорджу Москоне, новому мэру Сан-Франциско, и в благодарность получил небольшой официальный пост. Но Милку этого было мало — теперь он уже хотел намного большего. Характерно его высказывание по поводу неудачного покушения на Гарольда Форда. Оно случилось во время президентского визита в Сан-Франциско — тогда несостоявшегося убийцу в последний момент толкнул бывший морской пехотинец, а к тому моменту обычный местный гей. Вопрос о том, может ли гей быть героем, вдруг оказался очень значимым — даже геи расходились во мнении о том, стоит ли упоминать об этом в газетных репортажах о подвиге, ведь сексуальная ориентация героя была всем известна. Мнение Милка было однозначным: "Нужно показать, что о нас можно говорить как о героях, а не о насильниках детей и ошивающихся по баням извращенцах".

Долгожданную должность Милк получил спустя пять лет после того, как занялся политикой. Этому предшествовало столько скандалов, громких протестов христианской общественности и разнообразных проявлений роста гей-активности в США, что новость об избрании открытого гея на государственную должность попала на первые полосы всех газет. Гей-комьюнити получило своего Мартина Лютера Кинга — Милк произносил пламеннейшие речи, которые слушали участники гей-парадов численностью в сотни тысяч: "Я хочу, чтобы мои сестры геи и братья геи поклялись вести борьбу. Я хочу, чтобы мы перестали прятаться по своим углам, чтобы мы вышли и сказали, кто мы есть, всем!" В городское собрание он вошел рука об руку со своим тогдашним (и последним) любовником — уже как настоящая суперзвезда американской политики. Но спустя всего несколько месяцев он, а также мэр Москоне были убиты неким Дэном Уайтом, бывшим членом городского совета, чуть раньше добровольно покинувшим свой пост, а потом неудачно попросившимся обратно. Страна, а особенно город были в абсолютном шоке. Когда полгода спустя Уайт получил неприлично мягкий приговор, в городе возмущенные гей-активисты организовали вошедшие в историю беспорядки, после которых политическая и общественная жизнь в Сан-Франциско и в США в целом стала меняться куда более быстрыми темпами.

Трудно сказать, почему окончательной канонизацией Харви Милка решили заняться именно сейчас. А это именно канонизация: американские газеты пишут о том, что сами по себе съемки "Милка" стали важнейшим событием в истории Сан-Франциско, а в ходе самой масштабной сцены, в которой Милк выступает перед двумястами тысячами участников гей-парада в 1978 году, многие в массовке плакали. Снимает фильм довольно очевидная кандидатура — Гас Ван Сент, один из самых уважаемых в гей-культуре и один из самых признанных режиссеров независимого кино. "Милк" для него — реальный шанс после серии не очень замеченных обычной публикой картин вернуться в мейнстрим. Фильм, кстати, выходит в американский прокат в начале декабря, а это значит, что амбиции у него вполне оскаровские. В этом плане показателен и выбор на главную роль брутального Шона Пенна (справедливости ради нужно сказать, что он действительно похож на реального Милка). Но самое удивительное, что фильмов о Милке в разработке не один, а два. Причем второй — "Мэр Кастро-стрит" — снимает Брайан Зингер, режиссер совсем другого толка, автор "Обычных подозреваемых" и "Людей Икс". Не то чтобы в этом было что-то удивительное и неожиданное, но даже на фоне прошлых успехов "Филадельфии" и "Горбатой горы" два героических гей-блокбастера кажутся натурально важной вехой в развитии современного общества.