Хосе-карьерас

Последний из легендарных "трех теноров", все еще зарабатывающий на жизнь пением, вновь в России. Москву господин Каррерас посещает с завидной регулярностью, в Петербурге бывает значительно реже. И лучше бы не бывал вовсе. На сольном концерте великого испанского тенора в БКЗ "Октябрьский" исстрадалась ОЛЬГА КОМОК.

       Иррациональная страсть к высоким мужским голосам — это такой известный историко-антропологический факт. О женщинах, падающих в обморок во время оперных арий, о кастратах на службе королей, о папских певчих или великих тенорах ХХ века написаны сотни научных трактатов и тонны беллетристики, сняты дюжины костюмных и документальных фильмов. Тенор — это не только красивый голос и вокальное мастерство, это брэнд: приличный тенор просто обязан помимо собственно пения заниматься благотворительностью, или кулинарией, или футболом, активно участвовать в светской жизни, наконец, менять своих женщин, чтобы прессе было о чем писать. Хосе Каррерас, один из знаменитых "трех теноров", сделавших себе имя на многотысячных концертах с подзвучкой более двадцати лет назад, — это брэнд идеальный. Господин Каррерас делает все, что положено великому тенору: любит футбол, советует дегустировать блюда национальных кухонь при прослушивании национальных оперных шедевров, женщин меняет, благотворительностью занимается, а история с лейкемией, от которой он вылечился в 1989 году, придает его имиджу особую остроту и человечность. С кончиной Лучано Паваротти и уходом Пласидо Доминго в дирижирование Хосе Каррерас стал брэндом и вовсе уникальным. Так что понятно, откуда взялась плотная толпа хорошо одетых людей на концерте господина Каррераса в БКЗ. Понятно и то, чего вся эта светская публика ожидала. Однако дождалась — с "профессорским" опозданием в 15 минут — буквально следующего. Сначала на просторную сцену БКЗ вышел петербургский оркестр "Классика" под управлением Александра Канторова и заиграл в качестве немилосердно сжатого mp3. Чудовищная подзвучка, конечно, позволяла почти не замечать того, с какой грязью и с каким безразличием оркестр "отжимает" свои партитуры, однако лишала смысла само присутствие оркестра на сцене: господин Каррерас с тем же успехом мог бы петь под "минусовки", вот только выглядело бы это не комильфо.
       После жутковатой "Фарандолы" Бизе настал звездный час великого тенора. Его микрофон был настроен на полную громкость, а реверберация (попросту — "эхо"), "навешенная" звукорежиссером, наводила на мысли даже не о стадионном концерте, а о сеансе музицирования где-нибудь в горах. Это жирное эхо, по-видимому, должно было скрадывать огрехи, мягко говоря, немолодого голоса. Но не смогло. Программа, составленная из слащаво-надрывных испанских ариэтт конца XIX — середины XX веков — технически нетребовательная, зато популистская донельзя — тоже не спасала. Ни театральный полуречитатив-полувокализация, ни ложно-пафосные восклицания в лучших традициях оперного большого стиля полувековой давности, ни убийственная серьезность, ни замечательный внешний вид исполнителя, ни даже знаменитые "длинные ноты" (от которых женщины и должны падать в обморок, если только они не звучат с вибрато, похожим на сигнал машины скорой помощи), одним словом, ничто не скрыло тот факт, что петь господину Каррерасу больше нечем. На помощь великому тенору несколько раз приходила Ребекка Олвера — черноокая мексиканская красавица, уже год выступающая вместе с маэстро. "Вальс Джульетты" из оперы Гуно в ее неровном, грязноватом исполнении зазвучал с неожиданными R'n'B-шными придыханиями и подвываниями — это новое слово в интерпретации оперного шлягера, видимо, призвано было заставить публику особо оценить старую-добрую традиционность самого господина Каррераса в отношении к музыкальному тексту. В каком-то смысле так и вышло. Вот только маэстро ни до одной традиционной оперной арии так и не снизошел.
       Корреспондент Ъ вынужден признаться в должностном преступлении — побеге с места действия после первого отделения, поскольку второе, судя по программке, не сулило ничего нового. Впрочем, компанию корреспонденту почти никто не составил: хорошо одетая толпа продолжила "причащаться искусству". Что, опять-таки, понятно. С брэндами оно ведь так: название "марки" важнее содержания, а то и качества самого продукта.