Приходит черный человек

смотрел Вадим Рутковский

Район Лэйквью — тихий пригород Лос-Анджелеса, где бросает якорь не самая обычная молодая пара. Крис — англосакс, недавний выпускник колледжа, очевидно всего добившийся в жизни сам не везением, но усердием. Лиза — избалованная афроамериканка, папина дочка. Без финансового вмешательства не слишком-то приветствующего ее супружеский выбор отца покупка дома была бы невозможна. Однако до поры счастье свежеиспеченных домовладельцев не могут омрачить даже напряженные отношения с родителями: гордые приобретением молодожены въезжают в первый собственный дом — с мезонином, лужайкой и просторным бассейном, очень подходящим для секса перед сном. И с соседями, кажется, повезло. Абель Тернер — внушающий доверие крупный мужчина, уважаемый офицер лос-анджелесской полиции, вдовец, стоически растящий двух сорванцов. Строг, но справедлив. За завтраком отбирает у старшей дочки подаренный либерально настроенной тетушкой iPod — в самом деле, нечего забивать голову попсой. Требует, чтобы младший сын сменил футболку с именем баскетболиста Коби Брайанта — тоже дело, незачем пацану служить ходячей рекламой игрока, запятнанного секс-скандалами. Правда, по ночам Тернер врубает прожектор, и не успевшим обзавестись занавесками Крису с Лизой плохо спится. Но ведь это исключительно общей пользы ради — граница, отделяющая добропорядочный Лэйквью от районов, где не продохнуть от наркоманов и наркоторговцев, эфемерна, да и от трудных подростков, ошивающихся поблизости, всего можно ожидать. Шутки у соседа тоже не очень — прежде чем поздороваться, засунет под дворники на лобовом стекле липовую штрафную квитанцию: мол, нарушили правила парковки (заступив что-то около 15 см на пешеходную часть). Но что с него возьмешь, полицейскому солдафонское чувство юмора простительно. Ну, агрессивен, ну, нагловат, но ведь мы найдем с ним общий язык, убеждают себя Крис и Лиза. Однако позитивная идея придти к соседскому согласию терпит поражение. Кровавая развязка наступит, когда к Лэйквью вплотную приблизится лесной пожар и сонный мирок субурбии озарят сполохи малого апокалипсиса.

Пожалуй, единственный, но серьезный недостаток фильма — драматургический просчет: то, до чего героям приходится доходить в течение полутора часов, зрителю ясно с самого начала. Компромисс с таким типом, как Абель Тернер, невозможен. Видно же, что его поведение напоминает героя старого анекдота — петербуржца, который испражняется в лифте и при этом укоряет нервно закурившего от такой картины москвича: "У нас в Петербурге в лифтах не курят". Моралист на словах оказывается конченым мерзавцем на деле, и наблюдать за тем, как он методично портит жизнь окружающим, без нервного возбуждения трудно. Авторы раздражают зрительские рецепторы умело, но опять же слишком очевидно. В какой-то момент на ум приходят сердитые гамлетовские слова: "Черт возьми, по-вашему, на мне легче играть, чем на дудке? Назовите меня каким угодно инструментом, вы хоть и можете меня терзать, но играть на мне не можете".

Ближайшие жанровые родственники "Добро пожаловать в Лэйквью" — триллеры 1990-х годов, упивавшиеся бытовой паранойей. Почти брат-близнец — "Незаконное вторжение" (1992), где супружеская пара становилась жертвой полицейского офицера. Но если в той давней картине сюжет опирался на психопатологические мотивировки — плохой полицейский просто возжелал жену ближнего своего, то режиссер "Лэйквью" Нил Лабьют апеллирует к социальным факторам. Фильм с относительно скромным бюджетом $22 млн уже в первый уикенд собрал на родине $15 млн. Однако в России он выходит ограниченным тиражом копий. Очевидно, прокатчики почувствовали авторскую червоточину, разъедающую привычный жанр изнутри и не позволяющую вовсю отдаться подкрепленной попкорном ностальгии.

Лабьют — режиссер фестивального пула. Он прогремел на фестивале "Санденс" 1997 года с саркастическим дебютом о страстях в среде яппи "В компании мужчин", закрепил славу не менее желчной драмой "Ваши друзья и соседи" (название подошло бы и его новому фильму), угодил в конкурс Каннского фестиваля 2000 года с сатирической комедией "Сестра Бетти", издевавшейся над феноменальной зависимостью рядовых американских граждан от телесериалов. В последние годы Лабьют нарушает "правила парковки" и уверенно заступает на вражескую — голливудскую — территорию, где продолжает подрывную деятельность и жонглирование мифами масскульта. Он довольно жестоко поступил с классическим хоррором "Плетеный человек", превратив его почти в антифеминистскую комедию абсурда, венчавшуюся появлением Николаса Кейджа в обличье "медведа". В "Лэйквью" искушенный зритель разглядит издевку над эксплуатирующим расовую политкорректность кино вроде оскароносного "Столкновения". "Черно-белая" проблема становится поводом для ироничных перевертышей. Тернер ненавидит смешанную пару потому, что его покойная самоубийца-жена изменяла с белым парнем. Лэйквью — название района, где в 1991 году лос-анджелесские копы избили чернокожего таксиста Родни Кинга. Теперь здесь царствует афроамериканский слуга закона с грязными руками, но на роль негодяя с библейским именем Лабьют приглашает грандиозного артиста Сэмюэла Л. Джексона, которым при всей антипатичности его персонажа невозможно не восхищаться, как невозможно было не восхищаться цитировавшим Библию убийцей Джулсом Уиннфилдом из "Криминального чтива". А белого антагониста — законопослушного налогоплательщика с обаятельным и невыразительным лицом человека из толпы — играет Патрик Уилсон ("Ангелы в Америке", "Как малые дети"), актер со шлейфом ролей типичного среднего обывателя, с которым зрителю нетрудно идентифицировать себя.

В кинотеатрах с 23 октября