премьера / театр
В Национальном академическом театре русской драмы им. Леси Украинки прошла премьера спектакля "Дядюшкин сон" — совместной работы киевской труппы и монреальского театра им. Леонида Варпаховского. За тем, как забавные комедийные репризы перерастают в трагедию, наблюдала ЮЛИЯ БЕНТЯ.
Сатирическая повесть "Дядюшкин сон" Федора Достоевского — удивительный текст, остроте и провокационности которого позавидовали бы даже нынешние таблоиды. Причем текст настолько богатый диалогами и театральными мизансценами, что он легко и без особых натяжек превращается в пьесу.
Режиссер базирующегося в Канаде эмигрантского театра им. Леонида Варпаховского Григорий Зискин, естественно, не первым это заметил. Однако нынешний спектакль — целиком его работа, начиная от инсценировки прозы Достоевского и заканчивая точным обыгрыванием на сцене лаконичных декораций Давида Боровского и аллегорического музыкального оформления Альфреда Шнитке.
Собственно, ничего другого ему и не оставалось. Все трое — Достоевский, Боровский и Шнитке — покинули этот мир, оставив господину Зискину право самостоятельно оживлять абсурдно-расчетливый, до ужаса странный, но в то же время забавный мир провинциального городка Мордасова. От Шнитке здесь осталась точнейшая метафора — тремолирующие струнные, имитирующие звучание осиного гнезда. От Боровского — треугольный ажурный занавес, напоминающий перевернутый айсберг, и инвалидное кресло, в котором на сцену въезжает престарелый князь Гаврила К. и в котором, оказавшись в затруднительной ситуации, успевают посидеть практически все персонажи спектакля.
У актеров основная задача — достойно отыграть все многочисленные репризы и заставить зал хохотать. Это отлично удается Анне Варпаховской (Мария Александровна Москалева): она легко меняет маску светской благодетельницы на маску мудрой матушки, а к концу спектакля, когда афера с бракосочетанием ее дочери Зины и богатого князя терпит фиаско, превращается в боксера на ринге, готового идти до конца. Хороши, но не так разнообразны Лидия Яремчук (Настасья Петровна Зяблова) и красноречиво молчащий по приказу супруги Александр Гетманский (Афанасий Матвеевич Москалев).
Из общего списка ролей здесь выпадают две актерские работы — не то чтобы лучшие, но другие. Валерий Зайцев пишет портрет князя Гаврилы удивительно смешно и гротескно. Однако за всеми глупыми, избитыми, бездумно шепелявяще-повторяющимися "ну да, ну да" во втором действии вдруг начинает сквозить ощутимая лиричность. Не потому, что Павел Александрович Мозгляков (Вячеслав Николенко) разгадал его главную тайну, уличив князя в ношении парика, что его, конечно, искренне расстроило. Просто душевный старик, больше всего боящийся родственников и старости, возможно, влюбился, хоть толком и не может вспомнить, во сне это было или наяву.
Второй актерский феномен спектакля — Ирина Новак в роли девушки Зины. В этом житейском фарсе у нее самая немногословная и самая серьезная роль. При этом она умудряется не разменивать одну линию на десяток отдельных мизансцен, выйдя из "Дядюшкиного сна" с двойной победой — моральной и профессиональной.