Злоупотребительский кредит

В условиях финансового кризиса российские граждане вдруг задумались о том, что у них все куплено в кредит, и по-настоящему испугались. Обозреватель "Власти" Сергей Минаев напоминает, что современный мир построен на нелогичной идее банковского кредитования потребления, так что неудивительно, что разразился кризис.

Продажа товаров в кредит всегда была важнейшим способом обеспечения сбыта этих товаров, увеличения торговых оборотов и привлечения постоянных покупателей. В Англии к XIX веку продажа товаров без их немедленной оплаты стала настолько привычной, что торговцы искренне изумлялись, когда им платили деньги сразу. Как указывал герой романа Джерома Джерома "Трое в лодке, не считая собаки", "есть великолепная лестница из резного дуба в одном из домов в Кингстоне... там магазин сейчас на рыночной площади... Мой друг, который живет в Кингстоне, зашел туда как-то купить себе шляпу и в рассеянности засунул руку в карман и прямо-таки сразу и расплатился за нее. Владелец магазина (который был знакомым моего друга) был, естественно, слегка ошарашен; но, быстро придя в себя и почувствовав, что необходимо что-то сделать для поощрения подобных вещей, спросил нашего героя, не хочет ли он посмотреть прекрасный старый резной дуб".

Универсальные магазины, изобретенные в Париже в XIX веке (именно с них скопированы все современные универмаги), исходили из трех важнейших принципов. Первый заключался в том, что женщина в отличие от мужчины не знает, за каким товаром она идет в магазин, поэтому необходимо разложить в торговом зале в максимально произвольном порядке все виды товаров — что-нибудь покупательнице обязательно приглянется. Этот прием доведен до крайности в современных универсальных магазинах, способных свести своей нелогичностью с ума любого покупателя мужского пола. Второй принцип состоял в том, что тащить с собой все купленное покупательнице не придется — мадам должна лишь назвать свой парижский адрес, по которому все будет доставлено рассыльными. Третий, самый главный, принцип заключался в том, что и платить за купленное мадам не придется — за все заплатит муж, да и то не сразу, а как-нибудь потом. В результате применения этих принципов первые универмаги пользовались бешеной популярностью и имели громадные обороты.

В дореволюционной России прием продажи товаров и оказания услуг в кредит не только получил большое распространение, но и приобрел своеобразный сословно-классовый характер. Вот как описывается ситуация покупки в чеховском рассказе "Капитанский мундир", где говорится о бывшем петербургском портном, живущем в провинциальном городишке и сшившем мундир делопроизводителю местного воинского начальника: ""C получением вас, Трифон Пантелеич",— встретила его Аксинья... "Ну и дура! — ответил ей муж.— Нечто настоящие господа платят сразу? Это же не купец какой-нибудь — взял да тебе и сразу вывалил! Дура..."".

В СССР социалистическая торговля, естественно, не делала различия между покупателями-дворянами и покупателями-купцами, однако активно применяла принцип стимулирования розничного товарооборота с помощью продажи в кредит (более распространенным термином был "продажа в рассрочку"). В 1960-е годы чрезвычайно распространенной была ситуация, когда молодая семья покупала жене в рассрочку шубу, а детям — пианино. Встречались и настоящие теоретики рассрочки вроде персонажа "Чемодана" Сергея Довлатова, который приобрел в кредит телевизор, немедленно продал его за наличные желающему гражданину и рассуждал в том духе, что полученные деньги необходимо использовать для возврата мелких долгов знакомым, так как удобнее иметь один большой долг, чем много маленьких, и благороднее быть должником государства, чем частных лиц (впрочем, это не помешало ему сразу начать пропивать вырученные деньги).

Разумеется, совсем без денег клиентов торговцы и лица, занятые оказанием услуг, долго жить не могли: нужно же на что-то закупать товары. Поэтому приходилось не только отпускать товары в кредит, но и самим становиться должниками. Например, вышеописанный чеховский портной, заказчик которого потребовал пошива мундира из материала производителя работы, решал проблему покупки сукна следующим образом: "Аксинья, дай-ка, братец ты мой, мне в кредит те деньги, что за корову выручили!" Русские купцы в ожидании расплаты со стороны благородных покупателей отпускали друг другу товарные запасы под честное купеческое слово. Разумеется, во всех странах можно было пополнить оборотные средства и за счет обычного банковского кредита. В любом случае система выглядела логичной: банки кредитуют предпринимателей, которые, в свою очередь, пытаются привлечь покупателей отпуском товаров без немедленной оплаты.

В современном мире — и Россия здесь является типичнейшим примером — ситуация выглядит несколько нелогичной. Банки кредитуют непосредственно покупателей, побуждая их к безудержному потреблению. Забытой оказалась основополагающая финансовая мудрость: банк — это такая организация, которая дает деньги людям, у которых эти деньги и без того есть. Нынешний банк — это организация, которая дает деньги людям, у которых денег нет, но которым они нужны для текущего потребления. Не будем говорить о том, что исторически банки появились вообще не для того, чтобы кому-то что-то давать,— они возникли в эпоху крестовых походов, когда еврейские и ломбардские банкиры, используя свои связи на Востоке, избавляли рыцарей от необходимости тащить с собой в Палестину мешки с золотом и серебром. Рыцарям предлагали следующую схему: "Сдай мне свои деньги в Англии или во Франции, я сообщу своим партнерам на Востоке, и ты получишь свои деньги там". Постепенно широкое распространение получили и заемные операции под крупный процент, но такими заемщиками были короли и представители аристократии. Сейчас же королем или по меньшей мере графом может чувствовать себя любой.

В США несколько лет назад все поражались легкости, с которой каждый может купить себе с помощью банковского кредита автомобиль: никаких процентов, а заплатить можешь через семь лет. В Великобритании пару недель назад один из парламентариев возмущался: "Это до чего же дошли наши банки — раздают деньги направо и налево любому желающему просто потому, что эти деньги ему вдруг понадобились!"

Разумеется, ничего удивительного в этом нет. Банки кредитуют потребление вовсе не потому, что они так уж заинтересованы в продаже потребительских товаров и повышении материального уровня жизни населения. Просто современный банк представляет собой не семейное предприятие солидного ломбардца, а большую бюрократическую организацию с сотнями сотрудников, которые должны демонстрировать свою служебную активность и вынуждены выслушивать упреки начальства вроде: "Почему так плохо работаем с населением? Где рост потребительского кредитования? Вы что, хотите, чтобы мы уступили конкурентам долю на динамично развивающемся рынке?"

Надо заметить, что в России власти до сих пор с большим удовлетворением относились к чрезвычайно быстрому росту розничного товарооборота, так как он свидетельствовал об успехах экономической и социальной политики. И они не могли не отдавать себе отчета в том, что за этим ростом товарооборота стоит рост кредитования потребления. В апреле нынешнего года МЭРТ подготовил отчет "О состоянии потребительского рынка в Российской Федерации в 2008 году", где, в частности, было сказано: "Развитие рынка непродовольственных товаров определяется как ростом производства и импорта товаров, так и ростом материального благосостояния населения. В 2007 году заметно ускорилась реализация товаров длительного пользования (телевизоров, стиральных машин, мобильных телефонов). Наращиванию потребительского спроса на них способствовала также активизация кредитования банками покупок населением и стабильно снижающийся рост потребительских цен на непродовольственные товары".

Сейчас, когда российские граждане уже привыкли к мысли о том, что в России, как и во всем мире, происходит финансовый кризис, они с удивлением отмечают, что потребительское кредитование продолжает процветать: в магазинах в кредит по-прежнему можно приобрести все, что угодно. И у граждан вместо радости это почему-то вызывает чуть ли не эсхатологические настроения: "Кругом полно людей, у которых все в кредит — автомобили, телевизоры, мобильные телефоны. Но они же не расплатятся, и все рухнет!" А что делать? Ведь никто никого не заставлял тратить деньги, которых нет.

Источник: Банк России.

У вас что в кредит?

Борис Грачевский, художественный руководитель киножурнала "Ералаш":

— Машина. Но, когда начался этот кризис, я не стал дергаться, даже не думал, у кого можно одолжить деньги в случае, если банк потребует досрочного погашения. У меня нормальные друзья, и никто из них в здравом уме сейчас никому деньги не одалживает. Поэтому я ничего не боюсь, хотя ощущение нездоровой атмосферы присутствует.

Лайма Вайкуле, певица:

— К счастью, ничего. Хотя на днях из СМИ я с удивлением узнала о своих якобы кредитных проблемах. Некоторые издания написали, что дом в США я купила в кредит, и теперь американский банк потребовал от меня досрочно его погасить. Журналисты даже "выяснили", что я якобы нигде не смогла перекредитоваться, и передо мной стоит проблема продажи этого дома. Но это все вранье. Я старомодная и в кредит не живу.

Иосиф Пригожин, продюсер:

— Квартира, но этот кредит мы практически погасили. Кредит мы брали за рубежом в крупном банке. Когда начался кризис, банк попросил погасить кредит досрочно. А остаток составлял примерно 30-35%. Благо в семье есть резервный фонд, из которого мы и взяли средства, осталось погасить какие-то копейки. Просьба банка хоть и была неожиданной, но это была просьба и очень корректная, поэтому мы ее выполнили. А вот российский Юникредит Банк, в котором я брал автокредит, за просрочку одного платежа прислал ко мне судебных приставов. Я всегда вовремя погашал платежи, но в августе уезжал из страны и не успел заплатить. Обидно, что из банка мне не звонили, не прислали письма, а сразу выслали приставов. Потом они, конечно, извинились, но я теперь с этим банком дел иметь не хочу.

Сергей Сергеев, начальник управления ГИБДД по Московской области:

— Ничего. Мы живем в меру своих реальных возможностей, а не будущих. И своим детям в этом отношении я твердо сказал не делать того, чего не можешь себе позволить.

Евгений Чичваркин, председатель совета директоров компании "Евросеть":

— Ничего нет и не было никогда. Одно дело займы в бизнесе, без которых никуда, другое дело — занимать подо что-то для себя. Я достаточно богат, чтобы сразу купить то, что мне нужно, но не настолько расточителен, чтобы заведомо переплачивать и потом еще беспокоиться о выплатах. А что-то по-настоящему большое и супердорогое я пока покупать не собираюсь, к тому же про кризис забывать не стоит.

Максим Шевченко, телеведущий:

— У меня машина в кредит, и это меня сильно огорчает. Я решительный противник кредитов, терпеть не могу жить в долг и занимаю только в экстренных случаях. Я достаточно долго ездил на "Ниве", и меня все устраивало. Но, приобретя определенный статус и популярность, пришлось приобрести более респектабельный автомобиль — Nissan Murano. В России спекулятивные, несправедливо завышенные цены на авторынке, и купить за нормальные деньги приличную машину практически невозможно. Потихоньку расплачиваюсь за дорогую покупку, но не паникую: договор у меня на руках, поэтому лишнего с меня не спросят.

Дмитрий Гудков, лидер молодежной организации партии "Справедливая Россия":

— Увы, у меня кредит на автомобиль. Еще целый год должен платить банку ежемесячно по $500. Но сейчас в условиях кризиса я, как и большинство граждан, не могу быть уверенным, что через некоторое время мне не придется платить банку уже по $1000 вместо $500.

Яна Рудковская, продюсер:

— Кредиты никогда не брала. Но если придется воспользоваться кредитом, то, конечно, возьму в долг у надежного, проверенного банка.