В Эрмитаже выставили два шедевра Диего Веласкеса. АННА МАТВЕЕВА разглядела в них острую социальную сатиру.
Два узких вертикальных холста, прибывшие из мадридского музея Прадо, изображают двух древнегреческих персонажей: баснописца Эзопа и философа Мениппа. На первый взгляд, более безобидных героев трудно и найти: оба жили и умерли за две тысячи лет до того, как Веласкес взялся писать их портреты, оба известны нам лишь по свидетельствам современников. В общем, два древних мудреца, казалось бы, заслуживают только научного интереса. Тем не менее Веласкес делает их героями острой и злободневной политической сатиры. Его Эзоп и Менипп одеты в современную (конечно, современную эпохе самого художника) одежду, заняты насущными вопросами и менее всего похожи на бесстрастные памятники ушедшей в прошлое античной культуры. Художник не пожалел героев: наоборот, он сделал все, чтобы беспощадно приблизить их к зрителю. Эзоп и Менипп Веласкеса могли бы быть обычными прохожими — и в то же время олицетворять всю веласкесовскую эпоху разом.
Баснописец Эзоп был рожден рабом, но позже отпущен на свободу — не то завоевал почет и уважение своим творчеством, не то (что вероятнее) хозяева-аристократы просто не хотели связываться с не в меру острым на язык слугой. Философ Менипп, также освобожденный раб, принадлежал к школе киников: о ней достаточно сказать, что современное слово "циник" происходит как раз от ее названия. В общем, эти двое — безбожники и острословы, для которых не было ничего святого, но которые не могли проходить мимо человеческих и общественных пороков, за что и поплатились жизнями — эти двое, хотя их и разделяют три столетия, прекрасно поняли бы друг друга. К ним в компанию третьим напрашивается сам Веласкес. Эзопа он пишет в чем-то вроде халата, небрежно перепоясанным, так что сразу ясно: это никакой не античный гений, это сосед с ближайшей улицы. В руках у него засаленная тетрадь, на заднем плане какие-то тряпки, лохани — если художник ставил себе цель сделать портрет максимально непарадным, то он этой цели достиг. И только лицо Эзопа переворачивает все с ног на голову: в немолодом, обвисшем, морщинистом лице столько ума, проницательности и опыта, что сразу понятно, почему Веласкес большой художник. Художником его делает талант изображать именно такие лица "со смыслом", а не инфант и фрейлин.
Менипп у Веласкеса еще более непрост. Он тоже изображен бедняком, закутанным в какой-то драный плащ. У его ног — уже не тряпки и лоханки, а книги. В насквозь пронизанной символикой живописи XVII века, где ни одна мелочь не появлялась просто так, эти книги у ног философа-бродяги должны были значить, что он расстается со всей наукой и с любым знанием, кроме своего собственного, презирает их — и еще готов напоследок наподдать им ботинком. Так оно примерно и было: уважающий себя философ-киник не признавал никаких норм и авторитетов, играл против правил и в этой игре шел до самого конца. Менипп и жизнь свою окончил "против правил", не пожелав сдаваться на милость судьбы и сам наложив на себя руки. В портрете Мениппа снова на первый план выходит лицо: если плащ философа и уж тем более попираемые им книги написаны небрежными быстрыми мазками, то в это ироничное, ухмыляющееся, мудрое лицо художник вложил столько времени и усилий, что хватило бы на десяток картин.
О скрытом значении этих двух портретов написаны тома. В самом деле, при внешней непритязательности сюжета — подумаешь, два старика, — эмоциональное напряжение обоих холстов таково, что у них просто не может не быть тайного смысла, двойного дна. Наверняка они — сатира на современные художнику нравы. Наверняка в них есть и политический подтекст. Для нас же понятнее тот смысл, что не имеет прямого отношения к эпохе Веласкеса и потому становится общечеловеческим. Перед нами — два умнейших человека своей эпохи, да и в других эпохах равных им сыщется немного. Оба они одеты нищими. Оба распрощались с ценностями и знаниями, которые их общество считало священными. Оба, увы, плохо кончат: умрут не от старости и не в своей постели. Оба знают, что это — плата за мудрость. И два холста Веласкеса в Эрмитаже — два наглядных пособия на тему гражданского мужества.