Политическая история последних месяцев любит остроумные совпадения. Как только президент с премьером объявили о наступлении эры стабилизации, грянул "черный вторник". Как только Явлинский с Горбачевым порознь призвали к безотлагательным всеобщим выборам в 1995 году, явился провозвестник благотворных досрочных выборов в лице свежеизбранного думца, президента АО "МММ" Сергея Мавроди.
Скандалы вокруг президентской администрации, всплеск финансовой нестабильности и не слишком утешительные для кабинета министров дебаты в Думе разом натолкнули двух знаменитых политиков на смелую мысль: "Теперь или никогда!". Президент СССР Михаил Горбачев и известный экономист Григорий Явлинский порознь, но синхронно указали, что режим агонизирует, и призвали к демократическому обновлению российской жизни посредством скорейших всеобщих выборов всех ветвей власти. Различие было лишь в том, что Явлинский подробно сопоставил нынешнюю агонию Ельцина (отказ от демократии и реформ, смыкание с откровенно реакционными силами, жалкое цепляние за власть, полное исчерпание потенциала) с горбачевской агонией 1991 года, а Горбачев от такого сравнения воздержался.
При всей смелости призыва, напоминающего как лучшие образцы зимы--весны 1991 года, так и сходные призывы политических аутсайдеров последующих лет (Гавриил Попов, 1992), некоторые пункты сделанного Явлинским воззвания нуждаются в уточнении. Прежде всего не совсем ясен смысл пророчества о грядущем новом ГКЧП, куда, по мысли Явлинского, должно войти ближайшее окружение президента — люди типа Илюшина, Коржакова, Грачева и Ерина. Не преувеличивая достоинства "ближней рады", следует все же усомниться в том, что люди, главным (если не единственным) политическим капиталом которых является близость к президенту, захотят сознательно истребить свою единственную опору и погрузиться в полное политическое небытие. Более того: ГКЧП-1 приключился по той причине, что Горбачев решился на подписание Союзного договора, который для ряда высших деятелей СССР означал бы уход со сцены. Поскольку требуемые Явлинским новые выборы могут означать для ряда высших деятелей РФ то же самое, получается, что предлагаемое лидером "ЯБЛока" вернейшее лекарство от ГКЧП-2, т. е. досрочные выборы, оказываются в то же время и вернейшим средством этот ГКЧП-2 произвести. Правда, в одном из своих публичных выступлений в С.-Петербурге Явлинский сумел устранить противоречие, намекнув, что в итоге ГКЧП вручит корону именно ему, но столь оптимистический прогноз в комментариях даже не нуждается.
Не столь однозначным является и сравнение Горбачева-91 с Ельциным-94. С точки зрения непосредственного пропагандистского эффекта — ход, безусловно, напрашивающийся: ведь агонию 1991 года все помнят. Но далее напрашивается и другой вопрос. Если столь разные по своему политическому темпераменту и миросозерцанию лидеры, обладающие к тому же серьезным политическим опытом, столь быстро и столь бесславно приходили к сходному концу, делаясь безвольными заложниками бюрократической машины, то, очевидно, речь идет не столько о компрометирующем Ельцина неприличном сходстве, сколько об устойчиво повторяющемся и, следственно, закономерном процессе, слабо зависящем от индивидуальных качеств лидера. В этом случае было бы в высшей степени желательно разъяснить, в чем причина такого прискорбного сходства, а главное — каким образом новый претендент рассчитывает избежать столь настойчиво повторяющейся судьбы. Пока такого разъяснения нет, свободолюбивое воззвание наводит не столько политологические, сколько литературные аллюзии. В трилогии Толкиена The Lord of the Rings Кольцо Власти обладало неудержимо притягивающей силой, и поддавшийся его чарам начинал видеть себя в грезах могучим, справедливым и благородным королем и желал низвергнуть Черного Владыку — для того лишь, чтобы, воссев на его черный трон, самому стать новым Черным Владыкой. Но покуда Горбачев с Явлинским подпадали во всесжигающую власть Кольца, произошло событие, вносящее в толкиеновскую коллизию новые политические краски.
Довыборы в Думу по 109-му Мытищинскому округу, в которых приняло участие 29,5% (нижний предел — 25%) избирателей, принесло победу президенту АО "МММ" Сергею Мавроди, набравшему 27,5% голосов и оставившему далеко позади и местных номенклатурщиков, и демократов, и патриотов. То есть, лишь только прозвучал призыв к незамедлительному обновлению власти, Мавроди личным примером продемонстрировал, кто имеет самые серьезные шансы ее обновить. Легче всего, как в разобранном выше случае аналогии между Горбачевым и Ельциным, отмахнуться от повторяющейся (ведь уже было 12 декабря с ЛДПР) закономерности по принципу "а вот со мной будет все иначе". Однако аналогия между всероссийским 12 декабря и мытищинским 30 октября столь пугающе устойчива, что не всякий может смотреть на проблему столь оптимистично.
Стабильность западной представительной демократии связана с тем, что в выборах участвуют представители наиболее ответственной и имущественно самостоятельной части нации. Изначально это достигалось системой цензов (порой столь жестких, что речь шла о сугубой олигархии), затем, по мере смягчения и отмены цензов, устоявшейся традицией, согласно которой активно голосует прежде всего законопослушная и благонамеренная часть граждан, а маргиналия к выборам безразлична. При отсутствии цензов Россия, подобно прочим молодым демократиям переживающая все неудобства переходного периода, была обречена на то, что маргиналия будет изначально включена в избирательский корпус, резко снижая тем самым предсказуемость электората. Однако 12 декабря--30 октября показали, что дело обстоит еще хуже: вместо того, чтобы быть отстраненной (цензовая демократия) либо самоустраниться (нынешняя западная традиция) от выборов или, по крайности, участвовать в выборах лишь наравне с ответственной частью населения (Восточная Европа), маргиналия превалирует в активном электорате, тогда как лояльная и умеренная (но, как видим, не слишком ответственная) часть электората от выборов самоустраняется. В итоге получается как бы избирательный ценз наоборот: бюргеры не голосуют, голосуют люмпены.
В условиях обратного избирательного ценза малоприятные результаты рекомендованных Горбачевым и Явлинским безотлагательных всеобщих выборов вполне гарантированы, и не мудрено, что ряд наблюдателей, видя, что авторитарная власть чрезвычайно плоха, но свободно избранные народные представители от МММ и ЛДПР уже вовсе находятся за пределами цивилизации, предался вариациям на тему знаменитой фразы Гершензона из сборника "Вехи", изданного в годы царской реакции: "Благословлять мы (интеллигенция. — Ъ) должны эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной". Ограда неважная, да и сам Гершензон пояснял, что "должны благословлять" нужно читать в смысле "обречены благословлять", но лучше уж дурная ограда, чем милюковские грезы Явлинского, усиленно пытающегося до срока открыть ящик Пандоры...
Нынешняя электоральная ситуация антиномична: бесцензовые выборы до невозможности опасны, а приемлемая и к тому же удобоисполнимая формула цензовой демократии вряд ли реальна. Каким-то образом (хорошо бы, не очень скверным) антиномия должна разрешиться, но подстегивать события и добиваться, чтобы антиномия дестабилизировала общество как можно раньше, — признак очень большого оптимизма, чтобы не сказать грубее.
Максим Ъ-Соколов