ТРУД
10 ноября 1953 года
Празднование 36-й годовщины Великого Октября в Киеве совпало с десятилетием со дня освобождения столицы Советской Украины от гитлеровских захватчиков. Волнующее зрелище представляли военный парад и демонстрация. Под артиллерийские залпы и звуки Государственного гимна высоко в небо поднимается к аэростату Красное знамя. На всех улицах города в этот момент раздаются рукоплескания и возгласы "ура". После окончания парада на Крещатик устремились колонны демонстрантов. Они несли плакаты, транспаранты, макеты, диаграммы, отображающие достижения на фронте мирного труда. В день великого праздника трудящиеся Украины вместе со всеми народами Советского Союза продемонстрировали свою беззаветную преданность социалистической Родине, свою сплоченность вокруг любимой Коммунистической партии.
КРАСНАЯ ЗВЕЗДА
11 ноября 1953 года
Курск. Сахарные заводы заканчивают расчеты с колхозами за сданную им свеклу. Свекловоды Ракитянского района, снявшие наиболее высокий урожай, помимо денег получают много сахара. Колхозу имени Маленкова, где накопано в среднем с гектара по 240 центнеров корней, завод отгрузил более двух вагонов сахара. 70 процентов его распределили на трудодни. Колхозницам лучшего звена Е. Кравцовой выдано по два центнера сахара. По 150-160 килограммов сахара заработали свекловоды колхоза имени Молотова.
ГУДОК
12 ноября 1953 года
Многие работники Орджоникидзевского вагоноремонтного завода в выходные дни выезжают на охоту. Недавно работник производственного отдела Суражик убил дикого козла, а мастер электроучастка пассажирского цеха Урумов — медведя, весившего десять пудов. Часто ходят на зверя и птицу охотники — слесарь инструментального цеха Сергеев, калильщик этого цеха Долгих, начальник ремонтно-монтажного цеха Кривобоков, ремонтники Сучков, Стечкин и другие.
ВЕЧЕРНЯЯ МОСКВА
13 ноября 1953 года
Новая кинокартина "Мосфильма" "Застава в горах" — второе произведение режиссера Константина Юдина и сценаристов Михаила Вольпина и Николая Эрдмана. Содержание нового фильма — рассказ о советских пограничниках, об их трудной, полной тревог и опасностей службе. Основным местом действия своей картины авторы избрали пограничную заставу, расположенную где-то в горах Средней Азии. В картине образы глубоко не раскрыты. Отсутствие ярких образов не может быть компенсировано обилием различных приключений. Попытки же режиссера и актеров исправить этот недостаток сценария существенного результата не дали. Слабая драматургическая характеристика образов и в то же время чрезмерное внимание авторов фильма к показу коня по кличке Орлик приводят подчас к тому, что Орлик в своих "поступках" оказывается более "бдительным", чем некоторые герои фильма.
ИЗВЕСТИЯ
15 ноября 1953 года
Всегда оживленно у причала Ленинградского порта. В начале октября в порт пришел норвежский пароход "Солхавн". Вопреки обычаю на мостике судна не было капитана. Старший помощник капитана взволнованно сообщил портовой администрации: капитан Анфинсен тяжело болен и уже несколько часов находится без сознания. На борту "Солхавна" быстро собрался консилиум врачей портовой поликлиники. Они застали тяжелую картину: у больного были все признаки внезапного кровоизлияния в мозг. Врачи немедленно приняли меры неотложной помощи. Они достигли своей цели: Анфинсен пришел в себя и почувствовал большое облегчение. Несколько дней назад "Солхавн" снова пришел в Ленинград. В больницу водников имени Чудновского, где находился на излечении иностранный моряк, прибыли его супруга госпожа Анфинсен и норвежский врач — личный друг капитана. С нескрываемым изумлением осматривал наше рядовое лечебное учреждение представитель норвежской медицины. Узнав, что больница располагает 300 больничными койками, он поинтересовался, сколько же врачей обслуживает больницу.
— Восемьдесят,— ответил доктор А. Л. Матусов.
— Восемнадцать? — поправил его норвежец.
— Нет, именно восемьдесят,— подтвердил Матусов.
Из воспоминаний Ф. М. Бурлацкого
Наш журнал (автор в 1953 году работал в журнале "Коммунист".— "Власть") какое-то время размещался в здании ЦК КПСС. Мы входили в одну партийную организацию с его аппаратом. Мне больше всего запомнилось совещание партийных и государственных работников, в котором принимали участие тогдашние руководители страны. С основным докладом выступил Маленков. Главный пафос его речи был — борьба против бюрократизма "вплоть до его полного разгрома". Он в значительной степени повторил свое выступление на XIX съезде партии. То и дело в его устах звучали такие уничтожающие характеристики, как "перерождение отдельных звеньев государственного аппарата", "выход некоторых органов государства из-под партийного контроля", "полное пренебрежение нуждами народа", "взяточничество и разложение морального облика коммуниста" и т. д. Надо было видеть лица присутствовавших, представлявших как раз тот самый аппарат, который предлагалось громить. Недоумение было перемешано с растерянностью, растерянность — со страхом, страх — с возмущением.
После доклада стояла гробовая тишина, которую прервал живой и, как мне показалось, веселый голос Хрущева: "Все это, конечно, верно, Георгий Максимилианович, но аппарат — это наша опора". И только тогда раздались дружные, бурные, долго не смолкавшие аплодисменты. Так одной фразой Первый секретарь завоевал то, чего Председатель Совета Министров не смог добиться своими многочисленными страстными речами. Кстати, позднее Хрущев сам поссорился с этим аппаратом и испытал его силу...