Вчера президенты России и Франции Дмитрий Медведев и Никола Саркози поучаствовали в саммите Россия--ЕС, а потом значительную часть своего времени потратили перед журналистами на то, чтобы эта их встреча "впоследствии не обросла несуществующими подробностями", как это неожиданно случилось с прошлой — в Москве. С существующими и существенными подробностями из Ниццы — специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Лидеры России и ЕС встретились вчера во Дворце королей Сардинии. Президент Франции Никола Саркози мог бы выйти из машины прямо у входа во дворец, но предпочел выйти метров за двести. Это позволило ему минут десять пожимать руки взволнованным гражданам Ниццы, которые увидели своего президента в своем родном городе первый раз после его избрания на высокий пост.
Причем они выглядели и правда взволнованными: в конце концов никаких других развлечений в это время года Ницца им предложить не может.
Став у входа во дворец, Никола Саркози вместе с мэром Ниццы Кристианом Эстрози и верховным представителем ЕС по внешней политике Хавьером Соланой стал дожидаться господина Медведева, который появился через пару минут. Он так заразительно смеялся при этой встрече, так искренне радовался, что, казалось, мы присутствуем при окончании переговоров, на которых стороны договорились по крайней мере о заключении нового договора о партнерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС.
Я думал, мэр Ниццы тихонько отойдет в сторону, проводив своего президента до входа во дворец, но он, наоборот, принял, дождавшись приезда главы Еврокомиссии Жозе Мануэля Баррозу, самое активное участие в совместном фотографировании, которое является едва ли не главной частью такого рода встреч.
Я представил себе, что на встрече России и ЕС в Ханты-Мансийске мэр этого Ханты-Мансийска с таким же пониманием улыбался бы в фотообъективы, стоя между этими же людьми. Или директор санатория "Волжский утес", где также встречались руководители России и ЕС.
Пока шли переговоры, международная пресса, которой здесь было невероятно много, вдруг озаботилась одним-единственным вопросом. Некоторое время назад журнал Le Nouvel Observateur опубликовал статью, в которой журналист процитировал одного из советников французского президента, рассказавшего, что на августовской встрече в Москве, где были Владимир Путин, а также господа Медведев и Саркози, российский премьер выразился в том смысле, что президента Грузии Михаила Саакашвили, если бы российские войска дошли до Тбилиси, надо было бы подвесить за то место, за которое будет больнее всего.
И вот бомба, тикавшая какое-то время, разорвалась прямо перед встречей Россия--ЕС. Все журналисты спрашивали друг у друга, правда ли это, и просили друг друга же прокомментировать эту информацию для своих газет. Этот круговорот журналистов в пресс-центре продолжался уже больше двух часов.
Я нашел в зале журналиста телеканала "Рустави-2" Рустама Авалиани. Он рассказал, что в Грузии, конечно, в курсе этой истории.
— Более того, наш президент вчера ведь был в Париже, и Никола Саркози встречался с ним, хотя и всего полчаса. Они говорили и об этой ситуации.
Рустам Авалиани добавил, что Михаила Саакашвили спросили вчера на французском телевидении, как он к этому относится (при этом российская сторона категорически отрицает, что имели место именно такие выражения, хотя признает, что разговор был жесткий... то есть можно себе все-таки представить...), и господин Саакашвили сказал французским тележурналистам, что он, когда узнал об этом, долго смеялся (правда, когда говорил это, оставался крайне серьезным).
Господин Саакашвили назвал методы, применяемые господином Путиным, "методами КГБ" (любопытно, что он имел в виду — информационную провокацию или собственно предложенную ему пытку) и добавил, что все это ему напоминает его коммунистическое детство (как будто в этом детстве он что-то такое уже пережил). В общем, перед пресс-конференцией обстановка была раскалена, как те самые... ну, в общем, все было драматично.
Придя на пресс-конференцию, Дмитрий Медведев выглядел еще даже более довольным, чем у входа во дворец. В условиях финансового кризиса эта улыбка могла стоить пару миллиардов долларов.
Никола Саркози на этой пресс-конференции был бесконечно многословен. При этом речь его состояла, если разобраться, всего из нескольких предложений. Первое: "Как можно преодолеть разногласия, если не разговаривать?" Второе: "Меня многие отговаривали ехать в Москву и работать с Дмитрием Медведевым, но я поехал". Третье: "Если бы я не поехал, ничего хорошего бы сейчас не было".
Он повторил эти слова в разных вариантах за сорок минут примерно сорок раз, очевидно, усвоив где-то, что примерно столько и нужно это сделать за такой промежуток времени, чтобы хоть у кого-то это отложилось в голове.
Эти фразы он иногда разбавлял некоторыми другими:
— Главным образом российские войска из зоны южноосетинского конфликта выведены,— например, сказал он.— А мы ввели своих наблюдателей. Это был мучительный процесс...
Еще одна его фраза заслуживала внимания:
— Мы говорили о возможном развертывании российских ракет. Надо сделать все, чтобы избежать этого развертывания, пока мы не обговорим новые условия общеевропейской безопасности. Предлагаю встретиться в середине 2009 года, чтобы обговорить эту концепцию.
Из этих слов можно было сделать существенные выводы: например, о том, что ЕС не считает окончательным вопрос о размещении элементов американской ПРО в Европе. Он ведь сам попросил господина Медведева подождать до утверждения новой концепции общеевропейской безопасности с размещением российских ракет в Калининградской области.
— Мы скоро полетим в Вашингтон, если, конечно, нас не откажутся накормить обедом здесь,— сказал господин Медведев.— В Вашингтоне будет серьезный разговор. Нам нужен полномасштабный адекватный ответ на вызовы финансового кризиса, а не фотографии на память. Мы должны настаивать на полноценной повестке дня, посвященной глобальному финансового кризису (глобальному кризису — глобальную повестку! — А. К.).
Таким образом, господин Медведев, судя по всему, намерен был представить дело так, что уже есть консолидированная позиция ЕС и России, а есть — одинокая позиция США.
— После Вашингтона должен быть следующий саммит, и достаточно быстро (безусловно, в Европе. — А.К.).
Господин Медведев безжалостно эксплуатировал ревность господина Саркози и Франции, председательствующей в ЕС, к Соединенным Штатам.
Напоследок господин Медведев предложил провести в середине следующего года саммит международных организаций под эгидой ОБСЕ (с участием НАТО и ОДКБ).
На этом его предложения закончились — или он просто перестал говорить.
Затем участники пресс-конференции полностью сосредоточились на истории с войной в Южной Осетии.
— Мы не были согласны с тем, что Россия признала независимости Южной Осетии и Абхазии (получается, сейчас уже не так уж и не согласны. — А. К.),— произнес господин Саркози, оговорившись, что многие лидеры категорически не советовали ему ехать в Москву на переговоры с Дмитрием Медведевым, а также добавив, что если не разговаривать друг с другом, то ведь и толку никакого не будет.
— Надо быть чест-ны-ми!!! — сказал он, так посмотрев в глаза французскому журналисту, который задавал ему вопрос, словно тот был бессовестным лгуном.
— Между стратегией некоторых "друзей" Грузии (я прямо услышал эти кавычки и увидел укоризненное лицо президента США Джорджа Буша. — А. К.) и нашей стратегией есть разница. Наша стратегия более эффективна, не правда ли?
Господин Медведев, в свою очередь, сказал, отвечая на вопрос французского журналиста, что "Россия полностью признает независимость Грузии", но "с учетом более раннего признания Абхазии и Южной Осетии".
План Медведева--Саркози, по его мнению, выполнен полностью, а не "в основном".
После этого президент России перешел к самой деликатной части пресс-конференции, то есть к тому, что будоражило умы журналистов перед нею.
— Мы будем обсуждать все друг с другом и в дальнейшем, глядя глаза в глаза, даже если это впоследствии обрастает какими-то несуществующими подробностями,— заявил он.
То есть теперь уже он опроверг информацию в Le Nouvel Observateur.
На самом деле это был, скорее всего, месседж не журналистам, а самому господину Саркози и его советникам, благодаря которым стали известны эти несуществующие подробности.