В минувшую пятницу в Михайловском театре оперно-балетным гала-концертом начались торжества, посвященные отмечаемому в эти дни 175-летию театра. По мнению ВЛАДИМИРА РАННЕВА, действо было похоже не на исторический юбилей, а на чествование гендиректора Владимира Кехмана, пришедшего в театр полтора года назад.
Праздник начался на площади Искусств, перед зданием театра. Устроители юбилея поручили эту часть программы парижскому театру акробатов "Пассажиры", развлекавшему публику искусством скалолазания. Несколько мужчин и женщин, одетых в бальные туалеты, медленно спускались по канатам вдоль театрального фасада, периодически застывая в "позах страсти". Верилось в эту страсть с трудом, потому что большей частью они были заняты работой со своими веревками. Разглядеть же что-то художественное в их спуске можно было лишь изнутри театра, когда акробаты зависали перед окнами буфета. Если не знать, по какому поводу они были выписаны из Парижа, то можно было предположить, что юбилей отмечает не оперный театр, а цирк.
Основная же часть программы прошла в зале театра и состояла из балетного и оперного гала с отбивками из видеофильма об истории театра. Надо отдать должное хорошей сценографии, главным элементом которой стал видеодизайн. Сцена представляла из себя объемную картину: на авансцене высвечивалась рама с разнообразными орнаментами, на заднике — собственно полотно (преобладали репродукции Ван Гога, оживленные компьютерными эффектами). Между ними артисты театра представляли публике сливки своего репертуара. Таковыми в первом отделении были дуэт Одетты и Зигфрида и Испанский танец из "Лебединого озера", Па де виллис из "Жизели", сцены из "Сельской чести" Пьетро Масканьи и "Любовного напитка" Гаэтано Доницетти. Видеофильм пробегался по вехам из жизни Михайловского театра, оживляя перечисление исторических фактов срежиссированными репризами — сценками в театральной ложе. Одетые согласно обозреваемой эпохе актеры разыгрывали светскую болтовню театралов-завсегдатаев. Из их разговоров зритель, к примеру, узнал, что в XIX веке Михайловский театр специализировался на легких и нескучных жанрах силами преимущественно французских трупп. Последняя перед антрактом часть видеофильма представляла будни театра — репетиционный процесс, строительство декораций, этапы недавнего капитального ремонта. Видеоряд при этом сопровождался блестящим исполнением увертюры к "Руслану и Людмиле" Глинки. Но, что странно, не оркестром Михайловского театра, который сидел тут же в яме в полном составе и безмолвствовал, а безымянными коллегами, аудиозапись которых доносилась из громкоговорителей. Это был совсем неудачный ход: в этот вечер оркестр театра играл вполне прилично, однако при просмотре ролика невольно напрашивалось сравнение его качеств с теми, что выдавал оркестр с воспроизводимого компакт-диска. И сравнение это было явно не в пользу оркестра Михайловского театра.
После антракта артисты михайловского балета показали танец спартаковцев из недавней пышной премьеры "Спартака", а также хореографическое воплощение "Весенних вод" Сергея Рахманинова и фрагмент из балета "Кармен". Оперная труппа исполнила еще по сцене из "Любовного напитка" и "Сельской чести". В последней солировал испанский гастролер Хосе Кура, сольный концерт которого ожидался на следующий день после юбилейного вечера. "Viva" была исполнена им стильно и непринужденно, и удивительное дело — вместе с ним преобразились оркестр и хор Михайловского театра, которых в компании с породистым испанцем было просто не узнать. Затем зрителям снова показали кино — теперь уже об истории театра. В эпизодах о работе в театре Всеволода Мейерхольда и в кадрах с премьеры балета "Ярославна" Бориса Тищенко в постановке Юрия Любимова прозвучали слова "сцена мирового уровня". Далее фильм деликатно проигнорировал годы безликого правления Станислава Гаудасинского, оставившего своему преемнику — Владимиру Кехману — разруху на всех фронтах: обветшалые здание и репертуар плюс растерянную профпригодность оставшихся в театре артистов.
Новую эпоху в истории театра, наступившую с приходом в Михайловский Владимира Кехмана, сам гендиректор и прокомментировал. Название всего гала-концерта — "Ренессанс Императорской сцены" — можно было бы поставить заголовком его пространной речи. Господин Кехман рассказал, что полтора года назад из разговора с нынешним худруком балета Фарухом Рузиматовым он узнал, что "есть, оказывается. на площади Искусств такой театр". А когда посмотрел фотоальбом с его роскошными интерьерами, то понял: "Это то, что мне нужно!" Господин Кехман рассказал об астрономических суммах, потраченных им на ремонт театрального здания и на новые сценические проекты. Далее последовали бесчисленные благодарности тем, кто помог новому директору во всех его начинаниях последних полутора лет. Этот список почти полностью состоял из чиновников и бизнесменов. А отсутствовали в нем те профессии, которые обычно и создают музыкальный театр — режиссер-постановщик, дирижер, сценограф. Действительно, за прошедший год театр лишился главного дирижера, руководителя оперной труппы и нескольких запланированных проектов с участием выдающихся отечественных режиссеров. Михайловский стал одним из главных ньюсмейкеров культурной жизни Петербурга, но большей частью в рубриках "скандалы" и "светская жизнь". С одной стороны, многочисленные увольнения и отмены — обычные трудности переходного периода. С другой — руководство Владимиром Кехманом всеми деталями художественного процесса — вплоть до поз оперных героев и темпов оркестровой игры — придает двусмысленный оттенок возвращению этой сцене статуса "императорской". Нужно признать, что пока господину Кехману в творческом отношении не на кого опереться, а механику театрального дела он постигает по ходу своего директорства. В одном из недавних интервью главным качеством директора оперного театра он назвал не образование и опыт, а умение слушать. Однако активная текучка творческих кадров и отсутствие ясного планирования наводит на мысль, что для Владимира Кехмана пока остается без ответа другой вопрос: кого именно слушать? Поэтому 175-летний юбилей Михайловской сцены имеет смысл рассматривать скорее как день рождения нового театра. Пока, правда, не понятно, какого именно.