Депутат Самарской губернской думы и владелец
ЗАО «Мясокомбинат «Комсомольский» Михаил Родионов одержал сразу две важные для него победы в арбитражном суде Самарской области. Суд признал необоснованными налоговые претензии к его комбинату на общую сумму в 270 млн рублей. Тем не менее, спор с налоговиками еще не закончен, так как у них есть время оспорить вердикт арбитража. Сам господин Родионов считает, что его неприятности могли быть связаны с тем, что год назад попытался было заняться политикой, будучи одним из руководителей регионального отделения партии «Справедливая Россия».
О том, как сейчас развивается его бизнес, а также о том, как живется бизнесменам в политике, Михаил Родионов рассказал в интервью „Ъ“.
— Наш конфликт с налоговиками начался осенью прошлого года, когда на мясокомбинате была произведена выемка документов. После проверки, где-то в конце ноября-начале декабря прошлого года комбинату были предъявлены налоговые претензии на общую сумму 270 млн рублей. Налоговики сочли, что именно такую сумму комбинат недоплатил по налогу на добавленную стоимость и по налогу на прибыль. Мы с этими претензиями не согласились и обратились в арбитражный суд Самарской области. В сентябре этого года суд признал необоснованными претензии налоговой инспекции на 20 млн рублей, а в октябре — еще на 250 миллионов, — в сумме как раз те самые 270 млн рублей.
Налоговая пока не оспорила эти судебные решения, хотя по закону время на это у них еще есть. Здесь, кстати, есть еще один интересный момент. После того, как налоговики выставили свои претензии, органы внутренних дел Тольятти возбудили уголовное дело против группы неустановленных лиц по признакам ухода от налогов. Вот эта формулировка — «неустановленные лица», — она очень хитрая, так как сейчас, когда мы выиграли арбитраж у налоговой, она не дает нам возможности обратиться в милицию с предложением прекратить уголовное дело. Кому обращаться, если дело возбуждено в отношении «группы неустановленных лиц»?
— Еще на стадии судебного разбирательства с налоговой инспекцией вы решили начать процедуру банкротства мясокомбината. С чем это связано?
— Мясокомбинат «Комсомольский» — это хорошо работающее предприятие, оно выпускает продукцию, здесь работает достаточно много людей. Понятно, что когда появились вот эти финансовые претензии со стороны налоговой инспекции, и еще не была понятна позиция арбитража, мы были просто обязаны обезопасить предприятие и коллектив от возможных последствий. Собственно говоря, все, что мы в этом плане затеяли, я бы назвал оптимизацией. При этом,— я хотел бы особо это подчеркнуть,— мы действуем в рамках закона о банкротстве, конечной целью реализации которого в каждом конкретном случае является оздоровление бизнеса.
— На чем основаны претензии со стороны налоговой инспекции?
— Вероятно, по версии налоговой, мы производили, скажем так, виртуальную продукцию, которая, оказывается, на прилавках отсутствовала. Если следовать логике налоговой инспекции, то мы, получается, за сырье платили, но реально его не получали. То есть выходит, что мы производили продукцию из воздуха. Откровенно говоря, я не совсем понимаю, как это может быть.
— На ваш взгляд, с чем были связаны эти налоговые проверки?
— Если помните, осенью прошлого года региональное отделение партии «Справедливая Россия», членом которой я являюсь, весьма активно участвовало в выборах в Госдуму.
Я тогда возглавлял избирательный штаб справороссов, фактически был вторым номером, достаточно много выступал с критикой политических оппонентов. Полагаю, что им это не очень-то нравилось, тем более, что такая вот наша активная позиция могла существенно снизить шансы на убедительную победу той партии, которая должна была ее получить, что называется, по разнарядке. Не знаю, может, это, конечно, совпадение, но выемки документов и целый ряд других неприятностей,— все это началось именно тогда.
Всякое, конечно, может быть, но, положа руку на сердце,— я слабо верю в возможность таких вот случайных совпадений.
— Эти процессы как-то отразились на бизнесе компании?
— Конечно. Когда были арестованы счета, мы достаточно много потеряли в реализации. Мы не могли закупать сырье и, естественно, не могли выполнять заказы. То есть, если иметь в виду уже имеющиеся решения арбитражных судов, то можно сказать, что все эти действия были реально направлены против налогоплательщиков, против людей. Ради каких интересов — непонятно.
— Если оценивать политическую составляющую, какой опыт вы вынесли из этой истории?
— Есть правило, которое гласит, что концентрироваться нужно на том, что ты умеешь. Если ты умеешь бизнесом заниматься — концентрируйся на этом, не лезь в политику. Вот проблема из-за этого и возникает. Вроде бы появляется какое-то свободное время, ты начинаешь думать о других вещах и нарушаешь это правило. А делать этого не нужно.
В «Единой России» то же самое. Там, может быть, бизнесмены не получают каких-то политических, налоговых рисков, но они получают проблемы в своем бизнесе, теряют в финансовом результате.
— Другими словами, в политике вы потратили свое время зря… Не обидно после затраченных моральных, вероятно, материальных ресурсов, встреч с избирателями «Справедливой России»?
— Ну, это не совсем так. Будет просто другое понимание приоритетов. Можно, конечно, сказать, что в данном случае я время потратил зря. Хотя, с другой стороны, это хороший фундамент для дальнейшего развития. Ты лучше понимаешь те процессы, которые происходят. Опыт — это тоже актив. Такой опыт в какой-то момент времени может конвертироваться в серьезную стоимость.
— Вернемся к бизнесу. Недавно было зарегистрировано ООО «Мясокомбинат «Комсомольский», в состав которого были переведены ваши сотрудники. Предприятие продолжает функционировать?
— Да, предприятие производит продукцию и будет продолжать свою работу. И было также принято решение о регистрации обособленного подразделения ООО «Мясокомбинат «Комсомольский» как производственной площадки. Эта площадка на сегодняшний день не зависит от фискальных органов, от органов внутренних дел. Сюда были переведены сотрудники, которые по социальным, по пенсионным льготам предприятия ничего не теряют.
— А само новое ООО было зарегистрировано в Ульяновской области? Почему?
— Я уже говорил, что мы еще на первом этапе нашего спора с налоговой инспекцией поставили перед собой задачу минимизировать риски, сохранить предприятие, коллектив.
Регистрация нового юридического лица в Ульяновской области — один из шагов в этом направлении.
— Получается, что Самарская область потеряла довольно крупного налогоплательщика?
— Почему? Нет. Подоходные налоги будут поступать в Тольятти. А часть налога на добавленную стоимость, частично налог на имущество будут уходить в другой регион.
— Сейчас президент много говорит о снижении налогового бремени, о том, что нужно прекратить «кошмарить» бизнес. Вы как крупный предприниматель ощущаете, что ситуация начала меняться к лучшему?
— Пока, к сожалению, не ощущаю. Но душу это греет, безусловно. Возможно, такое наступит. Реально я на данный момент понимаю, что у нас есть независимая судебная система, которая защищает налогоплательщика. Это достаточно серьезный аргумент для развития других направлений бизнеса — малого, среднего, частных предпринимателей. Судебная система — это опора.
— В последнее время некоторые предприятия в Самарской области столкнулись с проблемами, аналогичными вашим. Причем многие из этих предпринимателей вообще не занимаются политической деятельностью. Тем не менее, они так же сталкиваются с давлением налоговых органов, что мешает им вести бизнес. Как вы думаете, почему предприятия могут оказаться в ситуациях, подобных вашей?
— В бизнесе, в производственных процессах есть один принцип, — нужно четко отделять желаемое от действительного, не путать эти понятия, не обольщаться на этот счет.
Мне кажется, что многие функционеры не отличают желаемое от действительного. Им дают задание проверить предприятие, а они, может быть, слышат слово «насчитать», «закрыть». Хотя им просто сказали: «Прийти, жестко подойти к вопросу». Но это не значит, что нужно что-то выдумывать, создавая «мыльные пузыри», предъявляя мнимые цифры.
Мне часто поступает информация о том, что те или иные действия против меня связаны с чьим-то интересом к моим активам, в частности к «Комсомольскому мясокомбинату». С тем, что те или иные структуры хотели бы, чтобы я продал им это предприятие. Но пока что-то я этого покупателя не видел.
— Во сколько вы сейчас реально оцениваете свой бизнес, насколько он эффективен, конкурентоспособен?
— Стоимость товара — это не то, за сколько ты его хочешь продать, а то, за сколько его готовы купить. Некоторые СМИ сделали свою оценку, по которой стоимость мясокомбината «Комсомольский» составляет от 15 до 17 млн евро. Возможно, он стоит несколько иных денег. Сам я профессиональной оценки комбината не проводил, так как у меня не было задачи реализовать этот актив.
— Как кризис отражается на вашем бизнесе и отрасли в целом?
— Мы уже сегодня с этим сталкиваемся. Сейчас как снежный ком накапливаются невыполненные обязательства. Например, на сегодня мы отгрузили продукции примерно на 90 млн рублей, а нам выплатили 70 млн рублей. То есть мы имеем отрицательный денежный оборот в 20 млн рублей. Это, в свою очередь, мешает нам выполнять собственные обязательства перед банками по краткосрочным кредитам, которые они также в рамках кредитных договоров и кредитных линий не возобновляют. Насколько долго все это продлится — трудно сказать.
— Выход есть из этого?
— Искать новые источники. Работать в «деньги», выходить на предоплату, сокращать производство, сокращать длительные инвестиционные программы. Причем, учитывая, что кризис еще в полной мере не наступил и продлится он не меньше 2-3 лет. Именно в течение такого длительного периода нам придется восстанавливать ресурсную часть: все рынки, кредитоспособность банков и т.д.
— Сейчас практически весь бизнес столкнулся с невозможностью получения кредитов в банках, в итоге перед всеми стоит вопрос сокращения объемов производства и инвестпрограмм. Вы готовы следовать в этом направлении?
— В рамках мясного направления — да, я готов пойти на сокращение объемов производства, чтобы поддержать ликвидность, платежеспособность и устойчивость своего предприятия. Однозначно. Причем, мы в этом году это и сделали. Несмотря на начинающийся кризис, мы просто сделали это в рамках увеличения финансового результата, оптимизации расходов, численности. А вот если говорить о моих инвестиционных проектах, мы их не останавливаем. Например, мы начали проект в кондитерском производстве. Немцы в настоящее время просчитывают технологическую линию, и в ноябре планируем выходить на подписание контракта по первому этапу. Планируем выпускать многослойные шоколадные конфеты. Аналогов таких линий пока в России только три.
— Это будет в Ульяновской области?
— Да. Вся инфраструктура готова, производственная площадка готова, затраты только на линию, некие текущие инфраструктурные ремонты, подъездные пути. Все готово.
— Колбасное производство в Ульяновске, кондитерское производство — там же. Означает ли это, что в Самарской области вы взяли тайм-аут?
— Ну, вы знаете, после этой ситуации… Я, конечно, думаю, что она выровняется, но лично у меня пока нет интереса вкладываться в разного рода риски и тратить время на их преодоление.
— А есть какие-то реальные ресурсы, которыми предприниматели могут воспользоваться для защиты бизнеса?
— Я думаю, что Дмитрий Анатольевич (Медведев. — „Ъ“) пытается выстроить независимую судебную систему. Вот это и есть инструмент — в судебном порядке налогоплательщик может доказывать свою правоту. Я думаю, не нужно стесняться использовать этот инструмент. Есть законы, в рамках которых мы можем ставить на место все административные органы. Законы имеют прямое действие, и налогоплательщик не обязан проверять добросовестность контрагента. Это функция налоговой инспекции. И если налоговая перекладывает эту функцию на меня, то, наверное, тогда и бюджет налоговой инспекции нужно отдать в распоряжение налогоплательщика.
— Какие активы остались в Самарской области, какие работают в Ульяновской области?
— В Самарской области у меня, в принципе, было только одно направление — «Мясокомбинат «Комсомольский», все остальное — в Ульяновске. Это мясокомбинат «Диком», пивзавод «Трехсосенский», проект по выращиванию свиней, грузовой порт в Ульяновске («Промстройкомплект»), банк «Венец», предприятие по строительству дорог.
— Эти проекты в условиях кризиса продолжают функционировать?
— Да, безусловно.
— Если абстрагироваться от кризиса, какие задачи вы перед собой ставите на ближайшую перспективу?
— Я уже в принципе говорил, что мы хотим осуществить инвестиционный проект создания нового кондитерского производства. Этот проект родился не просто так. Сегодня есть краткосрочные проблемы в деньгах, они разрешатся через полугодие — через год. Любые проблемы решают люди, профессионалы. У нас они для этого проекта есть. Плюс к этому, сегодня по всем маркетинговым исследованиям, крупные игроки в этом секторе, — они теряют, растут так называемые «прочие». Поэтому, когда теряют «большие», а растут «прочие», можно войти в эти «прочие» и зарабатывать.
— Сейчас сложилась такая ситуация, когда региональным компаниям становится все труднее конкурировать с федеральными игроками…
— Я сразу же с этим не соглашусь. У местного производителя есть важное преимущество — высокая лояльность населения к местной мясной продукции, молочной, хлебу.
— Но такая лояльность не принципиальным образом влияет на рентабельность, так как крупные игроки располагают несоизмеримо большими ресурсами. Им проще на рынке.
— Согласен в том, что они имеют большие ресурсы, за счет этого можно совершить больше инвестиционных затрат в конкретном регионе. Но я не согласен с тем, что, с позволения сказать, монстрам — проще. Маркетинговые исследования говорят, что сейчас растут-то не монстры, а прочие. Это и есть подтверждение высокой лояльности к местному производителю. Все это в совокупности дает то, что на рубль произведенной продукции мы будем иметь меньше затрат. Значит, с точки зрения финансового результата, в конкурентоспособности мы выше. В этом локальном регионе. Вот когда мы выйдем из этого региона, тогда мы будем проигрывать этому федеральному монстру, поскольку мы уже будем работать на рынке, где у нас показатель лояльности одинаков.
Интервью взял
Андрей Трофимов