Бывший мэр Москвы Гавриил Попов, во времена которого Юрий Лужков был вице-мэром, столь часто объявлял о своем уходе с высокого поста, что, когда уход все же состоялся, газеты пестрили заголовками в духе "Вы будете смеяться, но Попов-таки ушел в отставку". Заявление нынешнего мэра о своей возможной отставке уснащено массой оговорок — вероятно, мэр в чисто поповской манере собирается активно грозить отставкой, но при том не уходить до последнего.
Пока что Кремль и мэрия ведут диалог через газеты. Увесистые реплики подаются с одно-двухдневным лагом. В четверг 2 марта президент объявил о намерении снять московских прокурора и начальника ГУВД. В субботу 4 марта мэр сообщил, что "мы люди с понятием" и пообещал продемонстрировать "немедленную реакцию". В понедельник 6 марта прокурора и полицмейстера сняли, а мэр то ли сам не пошел, то ли не был допущен на заседание Совета Безопасности. Во вторник 7-го Юрий Лужков заявил: "Мне ничего не остается делать, кроме как после соответствующих обращений в министерства, судебные инстанции (собираюсь это сделать) принять для себя единственно верное решение — решение об отставке". Признав, что решение трудное, мэр указал: "Я буду его принимать, посоветовавшись, конечно, с правительством города". Назвать это окончательным решением трудно, ибо заявление сопровождается как минимум тремя "если": если обращения в министерства не возымеют действия, если судебная тяжба будет не в пользу мэра, и если правительство города благословит уход.
Не очень понятно, почему "министерства" упоминаются во множественном числе. По казусу с увольнениями можно обращаться лишь в одно министерство — внутренних дел — с просьбой отменить решение по делу Панкратова. Ерин вряд ли на то пойдет, но время может быть выиграно и использовано мэром для укрепления своих пошатнувшихся позиций.
Судебная тяжба скорее всего также останется без результатов. Превосходно, что Юрий Лужков вспомнил о Конституции — до сих пор к ней безуспешно апеллировали оппоненты мэра из ГКИ, Комиссии по правам человека etc., но данная конкретная апелляция — не из самых удачных. Если оппоненты мэра ссылались на статьи Основного закона, не допускающие различных толкований, то помянутые мэром ст. 72, 85 и 129 Основного закона удобопревратны, ибо говорят о "согласовании", "согласительных процедурах" и "совместном ведении" РФ и субъекта федерации в части, относящейся к данному кадровому казусу. Помянутые термины не юридичны, но риторичны и не содержат отсылки к конкретному правовому механизму.
Во-первых, неясно, что значит "согласование" — то ли имеющееся у обеих сторон (в нашем случае — Ельцина и Юрия Лужкова) права liberum veto по кадровым вопросам, то ли указание на желательность извещения партнера о своем решении (Ельцин и Лужков извещают друг друга через СМИ). Во-вторых, помянутая мэром норма ст. 85 "президент... может передать разрешение спора на рассмотрение соответствующего суда" в переводе на русский язык означает, что может и не передать, то есть ничего не означает. Любой суд, указав на полный пробел в законе, оставит дело как есть, хотя, конечно, длительность судебных процедур дает еще больший выигрыш во времени.
Несомненно ясна лишь позиция московского правительства, чей "совет" мэру "не уходить" очевиден. По мнению сотрудников Юрию Лужкова, "уход Юрия Лужкова в отставку повлечет за собой дестабилизацию политической, экономической и социальной жизни города, поскольку в последнее время в столице наметились позитивные процессы в управлении городским хозяйством, и подобные результаты были достигнуты в немалой степени благодаря энергичной работе мэра Москвы Юрия Лужкова". Вотум доверия тут несомненен, но поскольку никто и не ожидал ничего иного, вообще неясно, как голос лужковских подчиненных может повлиять на искомое решение.
Пресс-релиз мэрии более интересен в части, касающейся народного мнения. Сообщается, что в мэрию поступают "многочисленные заявления трудовых коллективов промышленных предприятий столицы и телефонные звонки москвичей против намерения мэра Москвы Юрия Лужкова подать в отставку". В том, что творческие союзы, хлопкоробы, доярки и оленеводы уже пятьдесят с лишним лет правильно (и полностью в унисон) оценивают ситуацию и знают, против чего протестовать, никто и не сомневался — см. недавний ворох телеграмм из воинских частей в поддержку Грачева, — однако именно в силу полной предсказуемости доярок и оленеводов гораздо большей ценностью обладают стихийные массовые протесты простых людей. Но здесь проблема в том, что простые люди практически никак не сталкиваются с федеральной властью и их общение с государством на 99% состоит из контактов с властью муниципальной (очистка тротуаров, состояние дорог, общественный транспорт, ГАИ, милиция, ЖЭК). Минимальное знакомство с явлениями, помянутыми в списке, заставляет сильно усомниться в мощи стихийного народного заступничества. Хотя, с другой стороны, несомненно есть основания бояться, что будет куда хуже.
Более сложна реакция деловых кругов, в свете последних событий принужденных решать не совсем удобную для печати сложную многофакторную задачу. С одной стороны, большие перемены на муниципальном уровне могут породить проблему серьезных реинвестиций. С другой стороны, сохранение избранной нынешним московским руководством экономической модели в перспективе может оказаться еще более дорогостоящим. Вероятно, каждый будет решать эту антиномию по-своему, но именно в силу разрозненности решательного процесса и многофакторности самой задачи ждать от предпринимателей резкой и дружной реакции в защиту Юрия Лужкова трудно.
Быть может, главный козырь мэра — чисто политический: как замещать вакансию столичного градоначальника. Эта антиномия будет посерьезней. Назначить генерал-губернатора президентским указом значит вызвать бурю обвинений в страшном тоталитаризме, причем в обличительном раже будут усердствовать все — от жириновцев до гайдаровцев. Назначить выборы в Москве — значит на полгода с лишним начать по сути дела общероссийскую (выборы мэра все истолкуют как primaries) избирательную кампанию. К такой сдвижке сроков центральная власть очевидным образом не готова, да и, строго говоря, вообще никто не готов. Серьезные кандидатуры на роль мэра в принципе просматриваются — но только в принципе, по настоящему же о выборах мэра никто не думал, и тем самым ключевая в условиях сверхцентрализованного государства должность может оказаться игралищем опасной судьбы.
Вероятно, начиная отставку в поповском стиле, Юрий Лужков уповал прежде всего на этот солидный аргумент, но, похоже, несколько пережал. В принципе Кремль мог бы оставить Юрия Лужкова на месте и от нежелания досрочных выборов, и от желания сохранить мэра в качестве противовеса усиливающемуся Черномырдину. Если бы Лужков был всего лишь главой влиятельной политико-финансовой группировки, скорее всего так бы оно и случилось. Но дело в том, что столичный мэр — это должность еще и телохранительная, предполагающая для правителя абсолютное доверие к человеку, от которого может зависеть судьба трона. Доверять противовесу вовсе не обязательно — его достаточно использовать. Доверять потенциальному спасителю и быть уверенным в нем как в себе — совершенно необходимо. После прозвучавших на днях со стороны мэра оценок говорить о полном доверии к нему со стороны президента вряд ли возможно.
Максим Соколов