На башне Вавилонской

Эстонский ансамбль Hortus Musicus, который с 1972 года и поныне считается в России главным по "исторически информированному средневековому исполнительству", выступил в Малом зале Филармонии с двухсоставной программой. "На реках Вавилонских" звучали старые иудейские гимны на иврите, а "Под липами" — немецкая и французская любовная лирика XII-XIV веков. ОЛЬГЕ КОМОК пришлось потратить немало сил, чтобы объяснить услышанное со стилистической, морально-этической и культурно-политической точек зрения.

       Если одним абзацем, никакое это было не "исторически информированное исполнительство", или "аутентизм", в том смысле, что музыканты, мол, стараются сыграть музыку той или иной эпохи и культуры так, как она предположительно могла бы звучать в свое время и на своем месте. Ну сами подумайте: какие у древних евреев академические вокалы? Какие органы (пусть даже небольшие органы-позитивы, которые можно возить с собой в путешествия)? Какие такие барочные виолы с ренессансными флейтами? Собственно, у немецких поэтов-песенников XII-XIII столетий, как и французских шансонье XIV века, этого добра тоже не было. Было совсем другое. Однако, если бы дело стало только за фирменной неразборчивостью коллектива Hortus Musicus в выборе инструментов и голосов — а ею они отличаются с рождения, — это бы еще ничего. К этому мы уж 30 лет как привыкли. Но вот демонстративно-агрессивное равнодушие ко всем законам традиционной арабской музыки (а к ней по природе и местоположению древне- да и современно-израильская музыка ближе всего), а также ко всем научно-историческим исследованиям европейского музыкального Средневековья (которых за почти 40 лет существования ансамбля накопилось немало) — это уже веяние времени. Только пойди пойми — которого.
       Ансамбль Hortus Musicus начинал в те легендарные годы, когда европейские хиппи-интеллектуалы только начинали постигать средневековую музыку. Играли они что попало (то есть перепало от музыковедов-расшифровщиков) на чем попало, зато с энтузиазмом и бодростью первопроходцев. Достаточно вспомнить великие записи англичан под руководством Дэвида Монро, чтобы почуять этот дух — здесь 68-м годом, здесь "детьми цветов" и торжеством народной демократии пахнет. С тех пор "средневековщики" стали умней, тоньше, подкованней, изысканней и критичней: попробуй сыграй на испанском инструменте XIII века французскую музыку XIV — засмеют так, что икать будешь еще три года, пока не накопишь на "исторически достоверный" инструмент. Правда, ныне пошла обратная мода: опять играть что попало на чем попало, но с чувством, толком и расстановкой. Раз до достоверной истории все равно не добраться (что правда), надо играть эту музыку так, как мы, люди XXI века, ее понимаем. И баста.
       Hortus Musicus, с рождения руководимый великолепным Андресом Мустоненом, эту новую моду догнал и перегнал, как будто не заметив предыдущей. То есть сам господин Мустонен в последние годы неоднократно заявлял, что он в идеалах аутентизма разочаровался и с миром HIP (historically informed performance — исторически информированное исполнительство) не желает больше иметь никакого дела. И не имеет. В Малом зале Филармонии знаменитый эстонский фидлист (фидель — средневековый предок скрипки) играл именно что на современной скрипке с металлическими вместо жильных (О ужас!) струнами. Причем и в иудейских напевах, и в "родной" средневековой музыке Андрес Мустонен музицировал так, как будто он фри-джаз наяривает на пару с Владимиром Волковым. Какой там стиль эпохи — господин Мустонен играл сам себя. Остальные члены ансамбля создавали этой лихорадочно-художественной деятельности лишь фон: довольно блеклый, слегка фальшивый и утомительно одинаковый. Даже традиционные для Hortus Musicus цирковые номера с неоднократной переменой инструментов внутри одного концертного номера (то флейта, то шалмей, то еще какая дудка) не помогали скрасить монотонность аранжировок и скудость технических навыков инструменталистов.
       Очередной (то бишь ежегодный в Петербурге) концерт эстонских корифеев показал следующее: публике, переполнившей зал, это антиаутентистское музицирование очень даже по душе. Разговор на Вавилонской башне — то есть на всех музыкальных языках сразу в пространстве не просто одного концерта, но и на территории одной простенькой немецкой песенки — вполне жизнеспособен. Древнепроходцам вроде Hortus Musicus вавилонский подход к делу помогает выжить в условиях острейшей конкуренции за "правду музыкальной жизни". Одно "но": люди, выходившие из зала, упоенно говорили друг другу: "Так вот она какая, загадочная средневековая музыка!" И это жаль: она не обязательно такая, бывает другая, глубоко "исторически информированная", без скрипок и виол, без тщедушного вокала, устрашающая своей нездешностью, — но это не у нас.