Выбор Лизы Биргер
Бриг "Артемида"
Владислав Крапивин
М.: Эксмо
В 2008 году Владиславу Крапивину исполнилось 70 лет. Юбилей стал для издателей поводом выпустить сразу две новые повести Крапивина — сначала "Дагги-тиц", потом "Бриг "Артемида"". Обе книжки в рифму, обе о вечнокрапивинском, то есть о мальчиках, о взрослении и о науке выживать, обе занимают какое-то глубоко далекое место в его собрании сочинений, и обе стоят того, чтобы напомнить, что есть такой писатель и новые его книги интересны не меньше прежних.
"Бриг "Артемида"" — чинная приключенческая повесть под XIX век, которая "ни в коем случае не претендует на документальность и вполне может быть отнесена к жанру сказки". Главный герой — мальчик Гриша, сирота, усыновленный большой купеческой семьей — попадает на бриг "Артемида", который со сверхсекретной миссией плывет на Кубу, а приплывает в Гваделупу.
За те почти 50 лет, что Крапивин пишет, он создал что-то вроде канона взросления: самые разные мальчишки из разных времен занимаются у него всегда одним и тем же — растут. Взросление может быть невеселым, как в "Дагги-тиц", повести о мальчике, который борется за жизнь с кулаками и плачет над смертью друга-мухи, или более или менее легким, как в "Бриге "Артемида"". Но и "Дагги-тиц" не лишен романтического флера — есть тут и дружба, и приключения. И "Бриг "Артемида"" не лишен трагедии — взять хотя бы сцену, в которой на палубе при общем строе черным кнутом порют провинившегося матроса. Но от всякой трагедии у Крапивина всегда заготовлена пара старых фокусов. Например, почти всегда у его героев есть какой-нибудь предмет, который помогает, когда ничего не помогает. Вот и у мальчика Гриши есть зеленое стеклышко, посмотришь в него — и как будто лето. Искусство, которому учит Крапивин, это прежде всего искусство смотреть через зеленое стекло и видеть лето, что бы там на самом деле по ту сторону ни было.
Отель "Пастис"
Питер Мейл
СПб.: Амфора
Полгода назад, когда первая книга Питера Мейла — нон-фикшн "Год в Провансе" — вышла на русском языке, еще надо было объяснять отечественному читателю, кто это такой. Теперь уже не требуется. Питер Мейл — это такой англичанин, который сделал состояние на любви к Франции. В начале 1990-х годов этот удачливый рекламщик бросил собственный бизнес и уехал с женой жить во французский Прованс. Потом написал книжку про то, какие в Провансе прекрасные люди, солнечная погода и вкусная дешевая еда. Потом еще одну. Потом еще много книг, в том числе романы "Отель "Пастис"" и "Хороший год", по которому Ридли Скотт снял очень милый фильм с Расселом Кроу. По сути, все эти романы и книги об одном и том же — о том, как чудесно жить во Франции. И хотя у нас не Англия и даже не 1990-е, они вполне утешают даже здесь и сейчас.
Герой "Отеля" — директор рекламного агентства по имени Саймон, постепенно достигающий кризиса среднего возраста и нервного срыва. Жена, бывшая секретарша, при разводе оттяпала все что можно, остальное забрала работа. По совету лучшего друга Саймон едет в Прованс, где сразу встречает новую любовь, находит дело своей жизни и оказывается в центре почти шпионской истории. Причем дело его жизни, как и у всякого приличного человека, оказывается донельзя простым: вкусно есть, сладко спать, щуриться на солнце и держать любимую женщину за руку.
У Курта Воннегута есть роман "Галапагос" — собственно, воннегутовский сценарий мировой катастрофы. Все беды человечества, писал Воннегут, от ненормально развитого мозга, поэтому в финале романа люди превращались в некоторое подобие тюленей, целыми днями лежали на солнце, ловили рыбу и иногда лениво размножались. Судя по книгам Питера Мейла, примерно то же самое случится гораздо раньше. Если так бесконечно воспевать солнце, море и все, что до кризиса называлось дауншифтингом, рано или поздно эта хвала становится похожей на стеб. Хотя до таких глубин самоиронии мы, пожалуй, еще не дошли — все еще с наслаждением читая про то, какие в Провансе вино и колбасы, ничего большего от этой книги и не хотим.