В последние дни в Думе активно продвигается идея амнистии для российских граждан, незаконно прячущих свои деньги за границей. Вкладывайте, мол, утаенное в российскую экономику — и ей хорошо, и вам ничего не будет. Однако, как выясняется, все далеко не так просто
Группа депутатов, возглавляемая Сергеем Калашниковым (ЛДПР), внесла на рассмотрение Госдумы проект постановления "Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших противоправные деяния, связанные с размещением финансовых активов за рубежом". Проект сразу обсудили на организованном подкомитетом по экономической безопасности закрытом для прессы "круглом столе" на тему "О необходимых законодательных мерах по созданию в стране благоприятных условий для репатриации вывезенных за рубеж финансовых активов в целях инвестирования их в экономику России".
Речь идет, по оценкам депутатов, о $100 млрд — колоссальной сумме, в 3,5 раза превышающей расходы бюджета 1995 года. Впрочем, по мнению Главного управления по борьбе с экономическими преступлениями МВД РФ, в общей сумме осевших за рубежом российских капиталов доля нелегальной утечки составляет около 10%. Но и $10 млрд стоят мессы.
А месса — это пункт проекта "постановления Калашникова", в котором предлагается не возбуждать или прекратить уголовные дела в отношении лиц, совершивших деяния, подпадающие под действие статей 162-7 (незаконные сделки с валютными ценностями) и 162-8 (сокрытие средств в иностранной валюте) УК РФ — "по вывозу капитала за границу, размещению финансовых активов за рубежом и уклонившихся в связи с этой деятельностью от уплаты налогов, не совершивших при этом иных уголовно наказуемых деяний, при условии декларирования находящихся за границей капиталов и инвестирования этих капиталов в экономику Российской Федерации в срок до 31 декабря 1995 года".
Звучит это сильно, но не слишком убедительно — по нескольким причинам. Во-первых, капиталам, что и без постановления вполне очевидно, возвращаться надо — и они возвращаются. Во-вторых, амнистия им для этого не нужна, не в ней дело, подпадать под нее, как мы попробуем показать, даже противопоказано. В-третьих, кому-то, может, она и нужна, но случаи эти чрезвычайно специфические.
А теперь по порядку.
Зачем надо ломиться в открытую дверь
Затем, что по мнению Марка Джилса, менеджера одного из западных взаимных фондов, которое он высказал в конце марта на конференции по маркетингу иностранных фондовых рынков для российских ценных бумаг, Россия — страна уникальная. С одной стороны, ей свойственны черты классического emerging market: рынки либо уже быстро растут, либо демонстрируют очевидный потенциал роста. С другой стороны, это отнюдь не emerging market в чистом виде — усеянная кактусами и населенная туземцами пустыня с возможно благоприятными перспективами и наверняка высоким и непредсказуемым риском. "Я вижу, во что я здесь вкладываюсь, — комментирует свою точку зрения г-н Джилс. — Вот стоят заводы, которые сейчас испытывают трудности. Ну что ж. В моих силах эти трудности оценить и, проанализировав риски, принимать решение, стоит ли их преодолевать".
Но раз так судит даже приезжий "фирмач", то уж для нашего российского предпринимателя, "закопавшего" грешным делом где-нибудь в Восточном Самоа денег несколько больше, чем надо ему и его детям до конца дней, глядеть на разворачивающиеся дома дела уж совсем обидно. Ну в самом деле, лежат они на депозите под 5% годовых, ну и что? Можно, конечно, отнести их в инвестиционный фонд и подписаться там на рискованную стратегию, обеспечивающую в случае успеха в среднем 20% годовых. Но какой резон инвестировать в какую-нибудь Латинскую Америку, риски которой ты не понимаешь, а даже если бы и понимал, то кто тебя пустит "порулить" тем самым фондом (в прошлом году они, кстати, на развивающихся рынках остались в среднем в убытках)?
Зато дома все так понятно и привычно, и доходности высоки, и связи всюду есть, и первый — самый суматошный и рискованный — этап приватизации уже прошел, и трудовые коллективы уже наделены 51% акций, которые пора прибирать к рукам и затевать, наконец, настоящее дело... Да, но деньги-то там...
И вот начинаются разговоры об амнистии. Казалось бы, надо подсуетиться, тем более что в мире начинается экономический подъем. И было бы совсем обидно все это пропустить: ведь сам Джордж Сорос считает, что "сфера реальной экономики сейчас прибыльнее, чем сфера финансов". По его словам, от инвестиций в реальный сектор, особенно на перспективных рынках развивающихся стран, можно получить высокие доходы (Business Week, рус. изд., #1, 1995 г.).
Но в том то и дело, что кому надо — те уже все сделали, и никакой амнистии на репатриацию капитала им не надо. По практически единодушному мнению всех бизнесменов, с которыми мы обсудили эту проблему, "эмигрировавшие" российские капиталы уже вернулись или возвращаются и прекрасно здесь себя чувствуют.
Вот как комментирует инициативу Думы финансовый менеджер компании "Грант" Андрей Гальперин:
"Вывезенный капитал так или иначе все равно возвращается — наверное, около половины денег, работающих на российском фондовом рынке под видом западных, на самом деле идет от 'российских предпринимателей с американскими лицами'. Способов для этого много, наиболее простой — через работающие здесь инвестиционные фонды и совместные предприятия. Причем это не только портфельные инвестиции, но и проектные, в реальное производство. Ведь 'беглецы' хорошо знакомы с российскими предприятиями, а потому, в отличие от рядовых западных инвесторов, не боятся вкладывать деньги именно в развитие производства".
Противопоказания к амнистии
Наиболее полно их проанализировал директор инвестиционной компании "Навигатор-Капитал" Игорь Смолькин:
"Есть три вида капиталов, уходивших за границу. Первый — это очевидные кражи, как правило, связанные со злоупотреблениями чиновников в сферах, близких к внешней торговле. Конечно, нет никаких подтверждающих документов, и поэтому до тех пор, пока этим никто не занимается, такой капитал остается 'чистым'. Однако представьте, что бывший министр или бывший директор какого-нибудь крупного, в прошлом государственного предприятия придет и скажет: 'У меня есть $100 млн...', — сразу станет очевидным, откуда этот капитал мог появиться, и надо будет только потянуть за ниточку, чтобы легальный за рубежом капитал стал криминальным в России. Ясно, что такой капитал не объявится ни при каких амнистиях.
Вторая разновидность невернувшегося капитала — это деньги просто 'на всякий случай'. Как правило, это частные вклады в иностранных банках, и если в России что-нибудь случится, например, придут к власти фашисты, то можно будет туда сбежать и спокойно дожить свой век. Такие капиталы сюда не вернутся, потому что не для этого предназначены.
Наконец, третий вид капиталов. Допустим, капитал действительно ушел за рубеж в нарушение налогового, банковского или какого-либо другого законодательства. Например, была заключена сделка о продаже товара по цене 30 центов, а на самом деле он был продан по 40 центов. Этого нарушения никто никогда не докажет, и цепочку проследить невозможно. Надо лишь, чтобы договора оформлялись умными юристами, и тогда по документам все будет чисто. А если еще вся документация будет храниться в зарубежной юридической фирме, то чтобы на эти документы взглянуть, эту фирму к тому же потребуется 'вскрыть'. Поэтому такой капитал, хотя и имеет криминальную природу, снаружи чист и не нуждается в амнистии".
Президенту Альфа-банка Петру Авену мысль об амнистии по тем же причинам показалась настолько недалекой, что свое отношение к ней он высказал с лаконизмом и прямотой римлянина: "У меня никаких денег за рубежом нет, а если бы и были, я бы их под амнистию подводить не стал".
Предпосылки репатриации капиталов
Милиционерам, как ни странно, эти предпосылки — достаточно, заметим, очевидные — ясны лучше, чем законодателям, готовящим проект постановления об амнистии. ГУОП полагает, что "причины невозвращения основной части вывезенных капиталов лежат в иной плоскости, нежели угроза привлечения к ответственности их владельцев. Помимо несовершенства действующего налогового законодательства... вложению капиталов в российскую экономику препятствует политическая и финансовая нестабильность, слабая денежная система, отсутствие цивилизованного рынка ценных бумаг и механизма защиты прав инвесторов".
Гуоповцам вторит другой правовед — руководитель адвокатского бюро "Бизнес и право" Андрей Городисский:
"Скорее всего в амнистию никто не поверит. Уже был печальный опыт налоговой амнистии. Практика показала, что во многих случаях штрафные санкции применялись к тем, кто честно сознался.
Реально же нужен целый комплекс правовых мер, создающих здоровые льготные условия для реинвестирования капитала. Это, во-первых, льготное налогообложение фирм с иностранным участием. Во-вторых, конкретные механизмы защиты иностранных инвестиций. До сих пор меры по этим направлениям были в основном декларативными, за исключением некоторых, например, указа #2270 (декабрь 1993 года). Да и тот предоставляет льготы лишь предприятиям, в которых вклад иностранного участника больше $10 млн. Ориентироваться же нужно прежде всего на средний и мелкий, по нашим масштабам, бизнес. Только при таких условиях возможен приток капитала, в том числе принадлежащего россиянам, из-за рубежа".
Однако даже при наличии как амнистии, так и соответствующих правовых и экономических предпосылок ничего толкового добиться не удастся — для репатриации средств по амнистии нет ни достойной юридической основы, ни соответствующего механизма.
Юридическая основа, которой нет
Как мы видим, официально провозглашаемой цели — вызвать сколько-нибудь масштабную репатриацию капиталов — предлагаемая амнистия достичь в принципе не может. Но, к сожалению, это не единственный недостаток обсуждаемой затеи. Она еще чрезвычайно шатка в сугубо юридическом, да и в содержательном отношении.
Для начала заметим, что, согласно законодательству, самую речь об амнистии можно заводить лишь после возбуждения уголовного дела. Стало быть, если и делать то, о чем трактуют проекты думских постановлений, то это хорошо бы называть каким-нибудь другим словом. Но, разумеется, не в словах дело, а в сути вопроса (мы просим прощения у юристов, которые с таким разделением заведомо не согласятся).
А суть заключается в том, что действующее законодательство — при всех своих недостатках — есть система, содержащая бессчетное количество взаимосвязей. Равным образом и "размещение финансовых активов за рубежом" есть весьма многосоставное действие, содержащее более или менее значительное количество (буквально — от нуля до 100%) в разной степени противоправных деяний, нарушающих самые разнообразные правовые нормы.
Так, помимо уклонения от уплаты налогов, вывоз капитала из страны в огромном большинстве случаев сопряжен также и с нарушениями правил о валютных и (или) внешнеторговых операциях, порой — и со взяточничеством, с превышением полномочий, с злоупотреблением служебным положением, а в отдельных случаях и вообще с чем угодно, от контрабанды до торговли оружием массового поражения.
И если уж заманивать капиталы на историческую родину посулом прощения, так надо бы сулить прощение и "сопряженных" грехов, причем как можно более полным списком, не включающим разве что чистой (насильственной) уголовщины, иначе никакого эффекта подобная мера заведомо не даст.
Взять, скажем, едва ли не самый стратегически важный канал возможного использования репатриируемых средств — приватизацию. Тут, правда, можно сказать, что власти наши действуют по евангельскому принципу: правая рука в упор не видит того, что делает левая — на фоне разговоров про стимулирование репатриации валюты правительство 28 февраля утвердило "Положение о порядке декларирования источников денежных средств, используемых юридическими и физическими лицами при совершении платежей по сделкам приватизации" (см. Ъ #9). Именно этим постановлением — только теперь — запрещены крупные сделки без предварительного декларирования источников средств, поступающих в оплату за приватизированное имущество.
Причем процедура декларирования (кто, куда, как и какой формы документы должен нести) до сих пор не обозначена: названное постановление требует от Госналогслужбы, ГКИ и ФСК в течение месяца "...утвердить типовые формы документов, необходимых для оформления сделок приватизации". Стало быть, их не будет добрых полгода, но и появившись они едва ли серьезно затруднят использование нелегально вывезенного из страны капитала. Достаточно сказать, что, по нашим сведениям, авторы документа даже не задумывались о каких-либо специальных формах декларации для нерезидентов. Если же деньги, как это нередко бывает, будут возвращаться в Россию в форме кредита от нерезидента (своего, разумеется) резиденту, то декларирование вообще не составит проблемы.
Стало быть, по идее амнистия нужна — если вообще нужна — только для страховки: бизнесмен, вкладывающий в России ранее вывезенные средства, хотел бы быть уверенным, что, если правоохранительные органы и обратят пристальное внимание на это вложение, беды от этого не случится. Если же сохраняется вероятность иного оборота дела: "вот за это и это мы тебя простили, а в бюджет все конфискуем вот за то" — или, скажем, такого: "тебя-то мы простили, но у твоего банка мы отбираем валютную лицензию и сажаем твоего посредника" — то есть ли в такой амнистии смысл?
В дополнение — еще два соображения, едва ли не выводящие обсуждаемую нами затею за рамки серьезного рассмотрения. Во-первых, лица, которых предполагается амнистировать, могут к настоящему времени уже не располагать единоличным и полным (а то и вообще каким-либо) контролем над некогда вывезенным ими капиталом — если он, скажем, размещен на условиях, исключающих его досрочное изъятие. Не говоря уже о том, что директор предприятия, спрятавшего деньги за кордоном, с самого начала мог быть простой пешкой в этой незаконной операции, и, следовательно, хоть три раза его амнистируй...
Во-вторых же, откровенное амнистирование налоговых долгов слишком явно дискриминирует честных налогоплательщиков, которых у нас и без того не слишком много. Такими действиями можно добиться лишь одного эффекта: прослышав о готовящейся амнистии, все, кто до сих пор не спрятал деньги в офшорах, кинутся срочно это делать. И сделают. То-то будет репатриация капитала!
Механизм, которого нет
Внимательные читатели могут, однако, заметить нам, что эксперты Ъ еще в октябре 1993 года (Ъ #42) в цикле статей "Очередные задачи без Советской власти" отмечали полезность такой меры, как амнистия незаконно репатриированных валютных средств. Но на это совсем уж внимательные читатели могут вспомнить, что конкретно-то мы предлагали тогда буквально следующее: "Было бы совсем неплохо объявить правовую и налоговую амнистию на возвращение в Россию незаконно репатриированных в прошлом валютных средств. Впрочем, можно поступить тоньше — и амнистию объявить, и учесть возможное к ней недоверие владельцев валюты. ЦБ может заключить с каким-либо солидным западным банком (скорее даже не с одним) договор о том, что он принимает на свой счет незаконно репатриированные средства, которые тем самым легализуются (банковская тайна при этом, естественно, полностью сохраняется). Понятно, что для банков использование их в таком качестве выглядит очень выгодным, так как российских денег за рубежом немало и сосредоточение их в нескольких банках даст весомую прибавку их депозитным портфелям. В обмен на эту прибавку ЦБ просит банки о том, чтобы они либо сами кредитовали, говоря в общем, российскую экономику, либо выступали гарантами кредитов".
Примерно в этом же духе видится реальный механизм амнистии и депутату Артему Тарасову. В своем интервью "Я буду президентом России от западного капитала" (журнал "Российская Федерация", #2 за 1995 год, стр. 13) г-н Тарасов свел проблему амнистии к тому, что российская сторона должна дать гарантию, что правительство и спецслужбы не полезут в работающие в России западные инвестиционные фонды, в которых сосредоточатся вывезенные за границу бывшие российские деньги.
Тем не менее ни в одном из официальных документов по поводу амнистии, имеющихся сегодня в распоряжении редакции, даже формально не ставится вопрос о реальном компромиссном механизме возврата денег в Россию. Очевидно, что при несовершенстве юридической основы амнистии вопрос об отсутствии лояльного по отношению к потенциальному инвестору механизма инвестирования в Россию становится ключевым.
О капитале политическом
Таким образом, если учесть практическую бесполезность проекта, приходится обращаться к его пропагандистскому аспекту.
Во-первых, получится что-то с амнистией или не получится, радение за державу всегда увеличивает политический капитал. Во-вторых, если получится с думской амнистией, тем самым будет уязвлена исполнительная власть — просто в силу инициативы власти законодательной. В-третьих, если что-то по "амнистийному" поводу выпустит президент (а слухи о подготовке соответствующего указа существуют), всегда можно заявить: "Мы же говорили...". Инициативный гандикап все одно остается при парламентариях.
И здесь самое время проанализировать шансы принятия проекта Госдумой. В нормальных, будничных условиях они были бы невелики: некоторые думские аналитики, в точности оценок которых у нас до сих пор не было причин сомневаться, ознакомившись со списком депутатов — подписантов проекта, оценили число его сторонников при голосовании в 150 человек — при необходимых 226.
Однако проект может быть вынесен на первое пленарное заседание после недельного общения депутатов с избирателями на местах, что обычно серьезно повышает градус популизма парламентариев. И тогда все становится возможным. Особенно если учесть, что любая амнистия, согласно Конституции РФ, вводится именно постановлением Госдумы, не требующим утверждения Советом федерации и подписи президента.
Допустим, постановление Думой принимается. Кто и с какой целью может им воспользоваться?
Единственной, пожалуй, областью, в которой "заграничные" средства не могут быть уже сейчас задействованы безопасно, это избирательная кампания, день ото дня становящаяся все более актуальной. То есть использовать-то нелегальные капиталы на практике, как мы показали выше, можно, но ежели что выяснится, шуму от политических противников будет столько, что может оказаться себе дороже. Правда, на отечественной политической арене наличествуют фигуры, вполне способные этот минус обратить себе в плюс: "Да, привлекли средства. Стану президентом — все остальные верну".
Амнистия, в натуре, понял?
По мнению из компетентных источников, совсем особняком в этой ситуации стоят те средства, которые и на Западе себя чувствуют крайне неудобно — совсем "грязные", полученные от торговли наркотиками, оружием и т. д. Вот им действительно очень нужно официально попасть в Россию, чтобы "отмыться", и именно для таких денег амнистия — что бальзам на раны...
По имеющимся данным, в прошлом году Интерпол удачно провел широкомасштабную операцию по перекрытию каналов циркуляции нелегальных капиталов. В связи с этим наркодельцы и торговцы оружием стали искать запасной плацдарм для размещения "грязных денег". "Нашим" при этом приходится особенно туго: они "на новенького", к ним особенно пристальное внимание. Многие страны ужесточают контроль за движением по счетам средств российского происхождения, а банки Люксембурга, не долго думая, вовсе позакрывали все российские счета.
Комментируя происходящее, эксперт, попросивший не называть ни его имени, ни ведомства, сказал, что, по его мнению, после принятия Госдумой постановления о валютной амнистии в Россию хлынет поток денежных средств якобы "русского просхождения". Он же отметил: Россия является наиболее благоприятным для подобных операций регионом — любая из областей Центрального пояса России может отмыть денег больше, чем вся Африка. Этому способствует отсутствие нормативной базы и эффективного госконтроля за движением валютных потоков, сырьевая направленность экспорта — "грязные" деньги будут вложены в приобретение сырьевых ресурсов (нефть, лес, цветные металлы) и будут отмыты путем продажи российского сырья за рубежом.
Андрей Галиев, Никита Кириченко, Михаил Лащ, Александр Привалов, Андрей Шмаров