премьера / классика
Концертом "Рукописи зазвучали" Национальная филармония и Центральный государственный архив-музей литературы и искусства начали долгоиграющий совместный проект, в рамках которого будут исполняться произведения из так называемого "баховского архива". Звучание старинных рукописей в версии "Киевских солистов" порадовало ЮЛИЮ БЕНТЮ.
После того как в конце 1990-х авторитетный немецко-американский баховед Кристоф Вольф якобы обнаружил в Киеве залежи ценнейших музыкальных рукописей и старопечатных изданий, о так называемом "баховском архиве" не писал только ленивый. Впрочем, история эта действительно увлекательна и полна загадок. Формирование огромной музыкальной коллекции началось в 1791 году в стенах Берлинской певческой академии, и главную роль в накоплении рукописей сыграл друг Гете и учитель Мендельсона, библиотекарь Карл Фридрих Цельтер, не гнушавшийся редактировать рукописи самого Баха-отца. В 1943 году часть коллекции (около 5000 единиц хранения) была обнаружена советскими войсками в Силезии и доставлена в Киевскую консерваторию, где в рекордный срок — в течение года — все материалы были идентифицированы и описаны. В 1973 году собрание "переселили" в Центральный государственный архив-музей литературы и искусства, откуда после длительных переговоров с немецкой стороной оно в 2001 году отправилось обратно в Берлин, в Национальную библиотеку Германии. В Киеве же осталось три десятка оригиналов и копии в виде микрофильмов.
В советское время доступ к собранию имели немногие музыканты (один из них — дирижер Игорь Блажков). Нынешний директор Центрального государственного архива-музея Леонид Скрипка возглавил его уже после реституции ценностей, однако именно во время его руководства коллекция может зазвучать по полной программе: в сотрудничестве с Государственным камерным ансамблем "Киевские солисты" Богодара Которовича и Международным благотворительным фондом "Украинское исполнительское искусство" задуманы не только серия концертов "Тайны старинных фолиантов", но и публикация партитур. Расшифровкой рукописей и подготовкой их к печати занимается солист Национальной филармонии, органист и клавесинист Валерий Михалюк.
Уже по первому выступлению "Киевских солистов" стало понятно, что в фонде #441 "Материалы деятелей западноевропейского искусства и литературы XVI-XIX веков" (таково официальное название коллекции) господина Михалюка больше всего интересуют не громкие имена, а знаменитые итальянцы, которые в XVIII веке считались главной музыкальной нацией. Правда, без Баха не обошлось: Кирилл Шарапов и Тарас Яропуд блестяще отыграли Сонату для двух скрипок Вильгельма Фридемана Баха — старшего сына великого Иоганна Себастьяна, считавшего его самым талантливым из своих детей и в то же время самым бестолковым. Романтического нрава композитор любил выпить и в итоге сделал в жизни лишь небольшую часть того, на что был способен,— достаточно взглянуть на его автографы с волнистыми штилями нот, выведенными трясущейся рукой.
Остальную часть программы составила очень хорошая итальянская музыка. В Первом и Втором концертах для скрипки с оркестром Джузеппе Тартини виртуозное владение инструментом и чувство стиля демонстрировали те же Тарас Яропуд и Кирилл Шарапов. В бесконечной по размеру танцевальной сюите "Baletti" Томазо Альбинони квартет, в составе которого играл на спинете главный герой вечера Валерий Михалюк, медленно, но верно продвигался из минорных тональностей в мажорные. Менее удачным было соло Александра Лагоши в Концерте для альта с оркестром Игнацио Мары — в нем было настроение, но не хватало того технического совершенства, на которое способен этот музыкант.
После нынешнего концерта трудно поверить, что в Киеве, как и в Украине в целом, не существует школы барочного исполнительства. В традициях эпохи барокко "Киевские солисты" играли без дирижера, солисты встраивались в один ряд с оркестрантами, а звучание маленького спинета, удвоенное басовой линией виолончелей, напоминало орган. Все представленные в программе партитуры звучали в Киеве впервые и как-то по-особенному живо и приподнято. Что для начала проекта, пожалуй, важнее каллиграфической точности и поисков музыкального аутентизма, к которому "Киевским солистам" удалось вплотную приблизиться не сознательно, а скорее интуитивно.