“Замораживать мы ничего не собираемся”

В будущем году красноярские власти не намерены сдавать позиции региона как одной из главных российских инвестиционных площадок. Губернатор Красноярского края Александр Хлопонин заявляет о готовности поддержать, в случае необходимости, местные компании, но только на выгодных для регионального бюджета условиях. Своими антикризисными рецептами он поделился с корреспондентом G Дмитрием Мальковым.

GUIDE: Федеральные власти, очевидно, уделяют повышенное внимание Красноярскому краю. Весной нынешнего года краевой центр посещал, тогда еще кандидат в президенты РФ, Дмитрий Медведев, где впервые представил свою программу. В октябре с рабочим визитом приезжал председатель правительства Владимир Путин. Как краевым властям удалось добиться такого интереса к региону в нынешнем году?

АЛЕКСАНДР ХЛОПОНИН: А почему только в нынешнем? Назовите год, когда бы в крае не побывали с визитом первые люди государства. За последние пять лет.

G: В 2005 году здесь никого не было.

А.Х.: Да, если не считать съезда “Единой России”. Первого за всю историю партии съезда, который прошел не в Москве. Это политическое событие номер один в жизни страны. А что было главной темой съезда, не помните? Развитие Сибири и Дальнего Востока. А в начале года состоялся экономический форум, где впервые было сказано, что необходима новая индустриализация Сибири, что необходимо запускать новые крупные проекты, в первую очередь – развитие Нижнего Приангарья. На следующий год сюда приезжает будущий президент Медведев, который курирует нацпроекты. Еще через год здесь проходит заседание Госсовета, где опять-таки обсуждается развитие всей Сибири и через развитие Сибири – России в целом. По-моему, все очень понятно и логично. Мы не выживем в новом веке без опережающего развития промышленности. Постиндустриальная эпоха, о которой столько твердили, оказалась блефом. Нужны новые мощности, нужны трубы, металл, электричество. Не для внешнего рынка – для развития государства на восток. Иначе мы рискуем безнадежно отстать и потерять огромные пространства. Поэтому первые люди государства прямо заинтересованы в развитии ключевого региона, каковым мы являемся. Поэтому они бывают здесь так часто. Не потому, что им природа нравится. Производственная необходимость.

G: Дают ли эти визиты какие-то практические преимущества территории? Каковы объемы федеральной помощи, полученной в 2008 году? На какие основные цели она была направлена?

А.Х.: Друзья мои, мы – регион-донор. По отношению к Красноярскому краю слова “федеральная помощь” звучат как-то даже обидно. Федерация участвует в ряде инвестиционных проектов на общую сумму в миллиарды долларов – но это не помощь, поскольку эти деньги вернутся сторицей. Мы также участвуем в ряде федеральных программ, прежде всего социальных. Мы – один из немногих регионов, который берет на себя всю тяжесть повышения зарплаты бюджетникам, например. Многие решения федерального уровня принимаются в Красноярском крае или после визита первых лиц в Красноярский край. Но странно думать, что реализация федеральных задач и объем выделяемых на это средств как-то зависит от хорошего приема, теплого личного отношения.

G: Сразу после появления информации о намерении Александра Новака покинуть пост председателя правительства края и его перехода на пост заместителя федерального министра финансов ряд экспертов предположили, что вскоре стоит ожидать переезда в Москву и краевого губернатора. По их мнению, Александр Новак просто готовит базу для вашего переезда в столицу.

А.Х.: Объясните мне логику этих экспертных суждений. Александр Новак занимается тем, что снимает для меня квартиру в Москве? Или Александр Новак упрашивает свое начальство замолвить словечко за Хлопонина? Честно говоря, когда я встречаюсь с подобными экспертными суждениями, у меня появляются серьезные сомнения в том, что термин “эксперт” еще имеет какой-то практический смысл.

G: Ну а все-таки насколько для Вас была бы интересна работа в нынешнем российском правительстве?

А.Х.: Я считаю, что перед правительством сегодня стоят очень серьезные задачи. Ситуация непростая. Понятно, что причины происходящего лежат вне пределов России, но от этого ведь не легче. Я думаю, что весной нас ожидают дополнительные сложности, связанные с тем, что какое-то количество людей будет высвобождено из процесса реального производства. По нашим оценкам, не более пяти тысяч человек. Здесь целый комплекс задач, решать которые надо незамедлительно. Хотелось бы мне принять в этом участие? С точки зрения управленческого опыта – да. Но в то же время я понимаю, что в правительстве с теми же задачами могут справиться и другие люди. А в крае – нет. Другому человеку слишком долго придется входить в курс дела. Мы не можем себе позволить такой роскоши.

G: В нынешнем году произошли серьезные изменения в структуре краевой исполнительной власти. На место администрации пришло правительство Красноярского края. Для чего это было сделано? Как Вы оцениваете, удалось ли по итогам прошедшего года достичь поставленных административной реформой целей?

А.Х.: Была выстроена новая система отношений между ветвями власти, были принципиально разведены направления деятельности – губернатор занимается стратегией развития региона, правительство – текущими делами. Смысл реформы был в этом. Итоги подводить пока рано – прошло несколько месяцев, и за это время уже успел смениться председатель правительства.

G: Сначала в Сочи на экономическом форуме, а позднее в краевом центре премьеру Владимиру Путину Вы представляли проект формирования в Красноярском крае солнечного кластера. Каким образом региональные власти намерены участвовать в этом масштабном проекте? В чем его особенности? Определены ли уже инвесторы?

А.Х.: Особенности в том, что поликремний в России способны производить только в двух местах. Это наш край и Иркутская область. Но у нас есть все для создания полной технологической цепочки по созданию поликремния, а у иркутян нет. Для России производство поликремния – действительно масштабный проект, поскольку до сих пор его производится ничтожно мало. Просто для сравнения: ведущая фирма по выпуску поликремния производит 18 тыс. т в год, наша задача – выйти на 200 тыс. т. Это закроет текущую потребность отечественной электроники в поликремнии. Генеральным инвестором выступит, скорее всего, “Росатом”, подключатся “Банк развития”, “Роснано”, частные инвесторы. А особенность проекта состоит в том, что мы начинаем в крае проект, четко укладывающийся в одну из ключевых для конкурентоспособной экономики страны и региона президентских “И” - инновации.

G: Кризис ликвидности сейчас является одной из самых обсуждаемых тем. Как его последствия сказались на экономике Красноярского края? Какие отрасли сейчас вызывают наибольшее беспокойство у региональных властей?

А.Х.: Последствия для экономики края очевидны – упала цена на никель, медь, алюминий. Следовательно, уменьшатся налоговые отчисления. Окончательное ли это падение, скоро ли начнется рост – не знаю никого, кто взял бы на себя смелость прогнозировать. Я считаю, что владельцы ряда предприятий перестраховываются, всемерно сокращая издержки, отправляя людей в отпуска, сбрасывая непрофильные активы и так далее. Есть очень четкое ощущение, что многие просто пользуются случаем для того, чтобы увеличить собственную прибыль, урезая доходы своих работников. Мол, рынок труда большой, недоволен – ищи другую работу. Так не пойдет. Это не только непорядочно, это стратегически неверно. Кризис когда-нибудь кончится, и начнется лютый кадровый голод. Те предприятия, которые сейчас в буквальном смысле разбрасываются людьми, очень сильно пожалеют. Пока не называю конкретные компании и конкретных людей, но не исключаю, что в ближайшем будущем придется садиться за стол переговоров с участием правительства, топ-менеджеров предприятий и профсоюзов.

G: Строительная отрасль края оказалась в сложной ситуации. Компании испытывают серьезные проблемы с реализацией сдаваемого жилья, привлечением средств на новые проекты и достройку уже начатых. Все это, по мнению аналитиков, может привести к массовому банкротству строительных организаций и обвалу рынка недвижимости. На какие меры готовы пойти власти для нормализации обстановки на рынке? Насколько эффективной выглядит мера по выкупу нереализованного жилья у проблемных компаний за счет бюджетных средств?

А.Х.: Я готов выкупать жилье у проблемных компаний, только не по той цене, которую они назовут. Нет проблем. Если цена не будет превышать 30 тысяч за квадратный метр. Зато купим все и расплатимся полностью.

G: Серьезно?

А.Х.: Абсолютно. Понимаете, в чем проблема строительных организаций? Они обросли слишком большим количеством неинтересных потребителю обязательств. Мне как покупателю все равно, сколько раз жилье было перекуплено, прежде чем на него повесили ценник, или какое количество взяток пришлось дать муниципальным чиновникам. По моим оценкам, 30 тысяч за квадрат – это справедливая цена, все остальное – спекуляция. Краевая власть не готова решать проблемы спекулянтов и не будет этого делать. Мы, кстати, предупреждали об этом еще до кризиса.

G: Ощутима ли для экономики и бюджета края задержка с запуском в промышленную эксплуатацию Ванкорского нефтегазового месторождения? Существует ли вероятность еще большего затягивания сроков реализации проекта в условиях серьезного падения мировых цен на нефть, а следовательно, снижения привлекательности проекта для инвесторов?

А.Х.: Я не очень понимаю, о каком затягивании сроков вы говорите. Все работы на Ванкорском месторождении ведутся в строгом соответствии с графиком, промышленная эксплуатация начнется в следующем году, сейчас ведется опытная эксплуатация. А два года назад там просто ничего не было. Что касается привлекательности для инвесторов, то инвестор там один – “Роснефть”. Цена нефти, сравнительно с тем, что было два года назад, тоже не изменилась.

G: Опасения экспертов вызывает судьба проекта БЭМО. И достройка Богучанской ГЭС, и возведение Богучанского алюминиевого завода - проекты затратные, с долгими сроками окупаемости. Ни для кого не секрет, что ведутся они на заемные средства - в условиях кризиса ликвидности и сложностей у одного из участников проекта “Русала” это может стать причиной для замораживания проекта. Готовы ли краевые власти к такому развитию событий и какие меры в состоянии предпринять в случае замораживания строительства?

А.Х.: Все проекты, о которых вы говорите, осуществляются в рамках частно-государственного партнерства. Ключевое слово – государственного. А государство заинтересовано не только в коротких проектах. Если с финансированием возникнут сложности у “Русала”, он выйдет из проекта. Но это не значит, что сам проект не будет осуществлен. Замораживать мы ничего не собираемся.

G: Неопределенной пока выглядит судьба проекта развития красноярского хаба. Один из главных его инициаторов авиационный альянс AiRUnion фактически перестал существовать. Каковы, по Вашему мнению, дальнейшие перспективы проекта, ведь краевые власти владеют контрольным пакетом красноярского аэропорта?

А.Х.: Авиационный альянс AiRUnion занимался совершенно другими вещами и к развитию красноярского хаба ровно никакого отношения не имел. Мне непонятна логика, согласно которой в силу ухода регионального перевозчика строительство хаба теряет смысл. Маршрутная сеть с уходом альянса никуда не делась, рейсов только прибавилось, контрольный пакет аэропорта, как вы верно заметили, находится у нас. Аэропорт стал одним из трех базовых для создаваемой новой федеральной авиакомпании, правительство также приняло решение о создании здесь портовой ОЭЗ. Так что будем создавать хаб.

G: Согласно планам российского правительства, прежде самостоятельные “Красноярские авиалинии” превратились в филиал создаваемой федеральной авиакомпании “Российские авиалинии”. Как Вы оцениваете планы создания нового федерального игрока? Является ли предложенный план вывода красноярской авиакомпании из кризиса оптимальным или были менее болезненные варианты? Были ли учтены при этом интересы Красноярского края?

А.Х.: У нас есть серьезные вопросы к руководству “Атлант-Союза”, взявшему на себя обязательства AiRUnion. На наш взгляд, эти обязательства выполняются далеко не в полном объеме. Не самое хорошее начало для новой авиакомпании. У нас есть большие вопросы к Министерству транспорта РФ, поскольку, как Вам, наверное, известно, контрольный пакет в AiRUnion принадлежал правительству, а Красноярский край рычагов влияния на ситуацию фактически не имел. Интересы Красноярского края при создании новой компании невозможно не учитывать. Поэтому полноценный филиал “Российских авиалиний” обязательно будет в Красноярске и обязательно будет работать по выгодной для региона маршрутной сети, позволяющей обеспечить мобильность населения края.

G: В этом году принят первый трехлетний бюджет Красноярского края. Как Вы оцениваете его качество? На развитии каких направлений предполагается акцентировать региональный бюджет?

А.Х.: Мы уходим от металлургической зависимости в доходах. Три года назад бюджет на 70% формировался за счет налоговых поступлений “Норильского никеля”. В этом году доля поступлений составила 40%. К 2011 году мы планируем довести ее до 25%. За счет чего? За счет диверсификации экономики, запуска новых проектов, развития высоких технологий. Много вопросов по поводу того, как мы собираемся исполнять бюджет, рассчитанный исходя из цены на никель в $20 тыс. за тонну. Во-первых, комбинат до сих пор отгружает никель по фьючерсным сделкам, заключенным задолго до паники на бирже. И цена там значительно превышает $20 тыс. Во-вторых, у нас довольно серьезная подушка безопасности в бюджете. В-третьих, в силу известной напряженности бюджета у нас будет хороший стимул качественно использовать каждый рубль, потому что секвестировать уже принятый бюджет – занятие не из приятных.

G: Насколько серьезное влияние на экономику Красноярского края оказывает затянувшийся шумный “развод” крупнейших акционеров “Норильского никеля” Михаила Прохорова и Владимира Потанина, ведь компания обеспечивает значительную долю поступлений в краевой бюджет?

А.Х.: Какое влияние на экономику может оказывать светская хроника? Вопрос, по-моему, риторический.

G: В течение ближайших трех лет правительство края намерено потратить на развитие агропромышленного комплекса более 11 млрд руб. Куда планируется направить эти деньги? Каких результатов предполагается достичь в АПК и как оценивать качество вложений?

А.Х.: Главная цель сегодня – создание полноценного и доступного рынка сбыта для сельхозпроизводителей. Для этого нужно выстроить цепочку – от каждого подворья через потребительскую кооперацию к конечному потребителю по разумной и справедливой цене. У нас сегодня забиты товаропроводящие каналы от сельхозпроизводителя к покупателю. Не протиснуться. Нельзя продать – нет стимула производить. Нет обратной связи. Вот эту проблему прежде всего нужно решить. Насколько это удалось, каждый сможет оценить самостоятельно – когда у нас вместо томской колбасы будет везде продаваться уярская, а уровень жизни на селе хотя бы приблизится к городским показателям.

G: Каким будет, по Вашему мнению, следующий 2009 год для Красноярского края? На решении каких задач власти намерены сосредоточиться в будущем году?

А.Х.: Год будет очень тяжелым, во многих отношениях – переломным. Исключительно важным для власти будет оперативное разрешение неизбежных проблем – таких как массовое переобучение и перенаправление людей, высвободившихся в результате сокращений и увольнений, помощь социально незащищенным слоям населения, проблемы коммуникаций. Это будет проверка, какой мы все еще не видели. Надеюсь, что мы эту проверку пройдем.