Усиления протестной активности в стране ожидает не более трети россиян, а к участию в акциях протеста готовы еще меньше. Такой результат по итогам последних опросов получили ведущие социологические службы страны. Социологи фиксируют рост протестных настроений, но пока не считают его критическим для власти и сомневаются в способности оппозиции возглавить или хотя бы усилить протестное движение.
По данным ВЦИОМа, 30% россиян не исключают, что в их городе или селе в ближайшее время возможны массовые акции протеста из-за падения уровня жизни. По опросам аналитического "Левада-центра", всплеска протеста ожидают лишь 23% граждан. При этом обе социологические службы фиксируют нарастающие протестные ожидания. К примеру, в марте, по опросам ВЦИОМа, вероятность митингов и забастовок отмечал лишь 21% опрошенных. "Впрочем, пика своего эти настроения не достигли,— пояснил "Ъ" гендиректор ВЦИОМа Валерий Федоров.— В марте 2005 года после монетизации льгот массовых акций ожидали 47%".
"Ничего значительного в переменах протестных настроений не происходит,— считает директор "Левада-центра" Лев Гудков.— Ожидают массовых акций 23%, заявляет о намерении участвовать в них 21%, но реально к выходу на улицы готовы 1,5%". Если бы с протестами на улицы вышли хотя бы 15% граждан, то это, по словам господина Гудкова, "был бы просто гигантский социальный взрыв", с которым не сравнились бы даже "перестроечные митинги на Манежной площади в Москве", собиравшие на пике "не более 3% москвичей". Недовольных и встревоженных граждан сейчас "становится все больше от месяца к месяцу", но это именно "встревоженность, а не реальное недовольство падением уровня жизни", считает господин Гудков: "Доверие и поддержка власти в последние годы были настолько мощными, что это создало довольно мощный ресурс прочности власти". На этом ресурсе Кремль, по прогнозу директора "Левада-центра", "если не будет делать особых глупостей, продержится два года совершенно точно, несмотря на локальные вспышки протестов, демонстраций и пр.". Действительно массовые протесты, подчеркивает Лев Гудков, "начинаются тогда, когда человек перестает видеть для себя перспективу".
Складывается впечатление, полагает господин Федоров, "будто люди ждут, что кто-то пусть начнет протестовать, а мы к ним присоединимся или посмотрим на них по телевизору и будем сочувствовать". Пока они готовы не протестовать против трудностей, а адаптироваться к ним, "выбирая более короткий, чем протест, путь решения своих проблем: найти дополнительную работу, пойти на биржу труда".
Социологи сомневаются, что любая из оппозиционных партий сможет не то что бы возглавить, но хотя бы усилить протестные настроения, поскольку, как считает Валерий Федоров, "настоящих буйных мало". Прежним лидерам оппозиции (Борис Немцов, Геннадий Зюганов) "не доверяют", а молодых (Мария Гайдар, Илья Яшин, Сергей Удальцов) "никто не знает". Лев Гудков тоже считает, что оппозиции не хватает "новых ярких лидеров, а также программы, которой они могли бы заинтересовать граждан, и еще информационных каналов для ее распространения".
В то же время сама оппозиция предпочитает работать не столько с народом, сколько с властью. К примеру, КПРФ может проголосовать в Госдуме против закона, который выводит из-под компетенции суда присяжных "организаторов массовых беспорядков", и даже публично объявить, что закон направлен против оппозиции. Но за права дальневосточных автолюбителей коммунисты на улицу не пойдут, а их думская фракция не сделает публичных заявлений по поводу командировки московского ОМОНа во Владивосток.
Демократы называют путинский режим авторитарным, но бороться с ним предпочитают исключительно демократическими методами, подчеркивая, что они "не партизаны" и что должны вести "просветительскую деятельность". При этом просвещают они обычно не столько народ, разуверившийся, по их же словам, в демократии, сколько авторитарную власть. Они посылают ей (по итогам заседаний круглых столов в Москве) призывы опомниться и вернуть стране политическую конкуренцию, без которой повторится 1917 год и страны не станет окончательно.
СПС, следуя такой тактике, самораспустился и влился в кремлевский проект "Правое дело", мотивируя это желанием усилить и расширить представительство либералов во власти. "Яблоко" обещает "малые дела" и просветительство масс. Но эффективности в "малых делах" пока добивается только лидер партии Сергей Митрохин, только в Москве и только благодаря своему депутатству в Мосгордуме. На просветительство же масс у партии просто нет денег.
Те из демократов, кто не брезгует "партизанщиной", объединились в "Солидарность". Но по ходу объединительного процесса они упустили все политические и экономические поводы для акций протеста. А "Марши несогласных", которые намеренно проводились без всякого повода, дали единственную пользу: новое поколение омоновцев, лишенное Чечни и массовых уличных акций 90-х, поимело мастер-класс в реальных условиях.
"В принципе во всех оппозиционных партиях идет размежевание на лоялистов и радикалов",— считает профессор Международного эколого-политологического университета Сергей Черняховский. Как только недовольство в обществе дозреет до массовых уличных протестов, то радикалы, по его прогнозу, "выйдут на улицу, вольются в общие ряды и попытаются их возглавить". А если "радикалы останутся во главе и при социальном взрыве, то к власти придут оппозиционеры-лоялисты".