Национальный симфонический оркестр, недавно отметивший 90-летие, подвел итог юбилейного года симфонией "Гармония мира" Пауля Хиндемита, вместе с которой были исполнены увертюра к опере "Оберон" и Концерт #1 для кларнета с оркестром Карла Марии фон Вебера. В чем немецкие композиторы находили гармонию, выясняла ЮЛИЯ БЕНТЯ.
В начале 2000-х Национальный симфонический оркестр сыграл цикл концертов "Все симфонии Густава Малера". С его помощью дирижер Владимир Сиренко решил сразу несколько стратегических задач: резко поднял уровень оркестра, перед которым музыка Малера поставила довольно сложные задачи, и ввел в Киеве моду на большие партитуры ХХ века и современную симфоническую музыку. Следующей была попытка охватить всего Антона Брукнера (этот цикл еще не завершен), а теперь господин Сиренко взялся за немецкого гения ХХ века Пауля Хиндемита — начал симфонией "Гармония мира", а продолжить планирует хиндемитовским "Художником Матисом".
Обе симфонии писались на основе одноименных опер-байопиков: антифашистский "Художник Матис" проводит параллель между жизнью немецкого художника эпохи Возрождения Матиса Грюневальда и судьбами художников начала ХХ века. В основе "Гармонии мира" — судьба математика и астронома Иоганна Кеплера, приблизившегося к разгадке законов Вселенной, пожертвовавшего ради этого собственным благополучием.
Концерт, в котором оркестр и дирижер взялись ответить на нешуточный вопрос — что же такое на самом деле гармония и где ее искать в столь негармоничном мире,— начался с произведений другого немца, Карла Марии фон Вебера. Всю жизнь этот композитор находил утешение в сочинении опер-страшилок вроде "Вольного стрелка" со знаменитой сценой в Волчьем ущелье. И только перед смертью создал оперу-феерию "Оберон" про эльфов, живущих в воздухе. Светлой и радостной увертюрой к этой опере, над которой земное притяжение не властно, и открывался концерт. А продолжил его выход на сцену кларнетиста Виктора Тимеца, соло которого заставило собраться с силами даже группу валторн. Во второй части Концерта #1 для кларнета с оркестром Вебера музыкант мог смело опереться на валторновую "звуковую подушку" — и этот редкой красоты эпизод не был подпорчен ни киксами, ни ложными вступлениями оркестрантов.
Ощущение гармонии, видимо, передается немецким композиторам где-то на генетическом уровне. И кого ни возьми — классика, романтика, авангардиста, додекафониста — их чувство гармонии всегда имеет три точки опоры. В кларнетовом концерте Вебера Владимир Сиренко и Виктор Тимец подчеркнули классическое жанровое триединство, основанное на темповом контрасте "быстро--медленно--быстро". Пауль Хиндемит в "Гармонии мира", части которой имеют названия "Музыка инструментов", "Музыка людей" и "Музыка миров", по сути, трансформирует ту же схему. В первой части симфонии Владимир Сиренко подчеркивал хаотическое кружение рваных оркестровых соло; во второй — вспомнил о длинном оркестровом дыхании и природе человека; в третьей, где одна и та же тема проводится бесконечное количество раз, вслед за Хиндемитом объяснил, что на самом деле мир — это множество вариаций на ограниченное количество тем. И как ни пытался дирижер выудить из партитуры "Музыки миров" максимальное разнообразие, начальная тема все равно победила и под несколько раскатистых ударов тарелок завершилась громогласным мажорным аккордом.