Вчера стало известно, что следственный комитет при прокуратуре РФ пока не пришел к окончательным выводам о причинах самоубийства в ночь на 3 января Героя России, полковника ВДВ в отставке Валентина Полянского. Не исключено, что по результатам проверки будет возбуждено уголовное дело по статье УК РФ "Доведение до самоубийства".
Валентин Полянский застрелился на глазах у жены в своей квартире в Москве на Цимлянской улице. Отставной полковник выстрелил себе в грудь из наградного пистолета, подаренного министром обороны. После его смерти в спальне была найдена предсмертная записка. Неровным почерком на старом конверте Валентин Полянский написал лишь одну фразу: "Меня убил Пахомов Ар.".
Напомним, в апреле 2008 года отставной полковник попал в неприятную историю ("Ъ" подробно сообщал о ней 22 ноября 2008 года). В вестибюле станции метро "Кожуховская" его задержали сотрудники милиции. После этого задержавший Героя России постовой милиционер Дмитрий Буглак написал заявление в следственное управление на метрополитене следственного комитета при прокуратуре РФ, обвинив господина Полянского в том, что тот якобы оскорбил его при исполнении служебных обязанностей и даже нанес ему несколько ударов по лицу. Сам отставной полковник утверждал, что, напротив, подвергся необоснованному нападению сотрудников милиции, которые жестоко избили его. Валентин Полянский подал на милиционеров встречное заявление. Но проводивший проверку обстоятельств инцидента старший следователь по особо важным делам Артем Пахомов, даже не ответив полковнику Полянскому, возбудил в отношении Героя России уголовное дело по двум статьям УК РФ --318-й (применение насилия в отношении представителя власти) и 319-й (оскорбление представителя власти). "Он (Пахомов.— "Ъ") превратил следствие в фарс, сразу определив отцу роль виновного. Да еще и все время издевался. Например, мог вызвать на допрос и продержать в коридоре два, а то и три часа",— рассказал "Ъ" сын Валентина Полянского Владимир.
Следствие продолжалось более полугода и закончилось фактически ничем. Во время судебных слушаний в Лефортовском суде Москвы представитель прокуратуры отказался поддержать обвинение по эпизоду "применения насилия в отношении представителя власти", посчитав его не доказанным следствием. По эпизоду "оскорбления представителя власти" слушания были прекращены с формулировкой "примирение сторон".
"Мы все радовались за отца. Но для него эта история не прошла бесследно. Отец очень тяжело переживал то обстоятельство, что его, Героя России, судили как какого-то уголовника, а настоящие виновники происшедшего — эти милиционеры и сфабриковавший дело следователь — вышли сухими из воды",— сказал "Ъ" Владимир Полянский. По его словам, "отец впал в тяжелую депрессию". О том, что Валентин Полянский всерьез думает о самоубийстве, в семье знали. "Еще до суда в октябре или ноябре мать нашла у него первую прощальную записку, в которой он также обвинял в своей смерти следователя Пахомова. Я и мать долго с ним беседовали, просили не делать глупостей. Думали, помогло. Оказалось — нет. Отец так и не смог пережить этой несправедливости",— рассказал Владимир Полянский. Первую предсмертную записку сын погибшего отставного полковника так же, как и вторую, передал представителям следственного комитета.
"Думаю, что это (самоубийство.— "Ъ") было осознанным решением,— заявил "Ъ" адвокат Героя России Вячеслав Макаров.— Не надо думать, что человек застрелился из наградного пистолета, потому что был пьян. И вообще не факт, что он был пьян. Количество алкоголя в крови может установить только экспертиза. Но даже если допустить, что он выпил перед смертью стакан водки, что с того? Может, это была последняя воля боевого офицера. Как у приговоренного к смерти, входящего на эшафот".
Кроме того, Вячеслав Макаров сообщил, что еще ранее Валентин Полянский высказывал мнение о возможности самоубийства. "Он говорил мне, что был очень удручен тем, что государство, которое он защищал, оказалось безучастным к его судьбе,— заявил "Ъ" Вячеслав Макаров.— А также тем, что следователь, оказывавший, как он утверждал, на него неприкрытое давление, не понес за это никакого наказания. В этой связи он (Валентин Полянский.— "Ъ") сказал мне как-то: мол, может, моя смерть хоть что-нибудь изменит".