Мариинский театр представил первую в нынешнем сезоне премьеру — "Ночь перед Рождеством" Николая Римского-Корсакова. По мнению ДМИТРИЯ РЕНАНСКОГО, малобюджетная режиссура спектакля вошла в противоречие с крупнокалиберным исполнением оперы.
Дешево, но не сердито: с колосников свисает месяц и облака, на рисованном заднике запорошенные снегом пейзажи, по сцене передвигаются наперстки украинских хаток. Для оживления всей этой бутафории пригласили матерого художника по свету Глеба Фильштинского, понавесившего стробоскопов, ответственных за звездную ночь, метель и прочее природное колдовство. Но никакой ворожбы на сцене нет и в помине. Конструкцию спектакля утяжеляют драматические интермедии пасечника Рудого Панько, который у Римского-Корсакова отсутствует. С появлением артиста Юрия Ершова, загримированного под Николая Гоголя, спектакль начинает отчетливо напоминать детские утренники для взрослых в их худшем варианте. Пацюк питается пластиковыми чебуреками, путешествие Вакулы из Диканьки в Петербург иллюстрируется перебежками из одного края сцены в другой. Главный смысловой ход режиссера состоит в том, что петербургские сцены "Ночи перед Рождеством" происходят в той же украинской Диканьке: парубки и дивчины облачаются в ватные парики и танцуют полонез, а Екатерина II появляется из-за грудастой снежной бабы. Никакой задней мысли за этим решением не наблюдается — просто на концертной сцене Мариинки-3 с декорациями не развернуться.
Впрочем, главная проблема этого спектакля — вовсе не отсутствие у госпожи Маликовой фантазии, а ее абсолютная глухота к музыке. Режиссер стремится заявить о своем присутствии именно в те моменты, когда ему лучше бы спрятаться за партитурой Римского-Корсакова. Потрясающую по красоте симфоническую картину полета Вакулы и гульбы планет публике мешают слушать белые шары, вбрасываемые в зал. В момент лиричнейшей арии Оксаны за спиной у героини Дьяк и Кум безмолвно, но шумно-суетливо выясняют отношения со своими супругами. В итоге весь языческий, надбытовой пласт "Ночи перед Рождеством" оказался за бортом новой постановки.
Плоскостная иллюстративность театральной стороны спектакля оказалась особенно очевидна в сравнении с роскошной музыкальной интерпретацией мариинской труппы. Выпестованная молодым дирижером Михаилом Татарниковым "Ночь перед Рождеством" стала лучшей музыкальной работой театра прошлого года. Впервые за последние годы поработал на славу хор Андрея Петренко, по полной оттягивается старая мариинская гвардия вокалистов во главе с гайдаевской комичности Чубом Геннадия Беззубенкова. У тенора Сергея Семишкура получился непривычный Вакула — лишенный как брутальности, так и юношеского инфантилизма. Впервые в мариинские сопрано стремительно выходит Гелена Гаскарова — в Мариинке лирические женские партии уже давно никому не давались с такой очевидной легкостью и совершенством. Главным открытием спектакля стал дирижер Михаил Татарников, работавший на подхвате у Валерия Гергиева и наконец выпустивший свою первую самостоятельную работу. Его интерпретация "Ночи перед Рождеством" далека от всяких канонов — партитуру он прочитывает нежно и трепетно, без привычного жанрового нажима. Краски акварельны и чисты, оркестр упруг и полифонически чист: у "Золотой маски" определенно появилась новая кандидатура на пост лучшего дирижера петербургского сезона.