некролог
Вчера на 85-м году жизни умер французский режиссер, актер и продюсер Клод Берри. Коллеги называли его "последним магнатом", как некогда Скотт Фицджеральд прозвал великого голливудского продюсера Ирвинга Тальберга.
Слава Берри-продюсера, наверное, затмит его режиссерскую славу. Он не противопоставлял авторское кино "народному", работал, как и Тальберг, над несовместными проектами. От "жеребятины" Клода Зиди до сексуальных провокаций Сержа Генсбура и Патриса Шеро. От "Королевы Марго" до только что покорившего мир свидетельства Абделя Кешиша об арабской диаспоре "Кускус и барабулька". Но, в отличие от Тальберга, не был тираном: его уважали и любили. Именно он стоял у истоков Ассоциации режиссеров-продюсеров, объединения независимых режиссеров Франции. По первому зову к нему спешили сняться главные актеры Франции от Ива Монтана и Жерара Депардье до Даниэля Отея и Одри Тоту. Только ему было под силу в "Я вас люблю" (1980), летописи любовной жизни женщины, соединить на экране некогда тесно пересекавшихся в жизни Катрин Денев, Жана-Луи Трентиньяна, Депардье и Генсбура.
Как режиссер, он тоже был очень, слишком разным. Первая короткометражка, добрая детская "Курица" (1963), завоевала "Оскар" и приз в Венеции. Сперва Берри пошел по стопам схлынувшей "новой волны", сняв, а-ля Франсуа Трюффо с его циклом об Антуане Дуанеле, цикл фильмов о возмужании еврейского подростка: часто в них фигурировал его собственный отец, меховщик Лангман, печалившийся, что сын занялся черт-те чем. Более или менее автобиографический двойник Берри прятался от нацистов у матерого и трогательного крестьянина-антисемита в "Старике и ребенке" (1967), страдал в казармах в "Блатном" (1970), терзался сексуальным голодом в "Первом разе" (1976), строил матримониальные планы в "Мазель тов" (1968), набивал шишки на подмостках в "Папином кино" (1970).
В раннем, лиричном Берри не узнать чемпиона кассы, автора классических, мощных, холодных экранизаций "Жана де Флоретт" и "Манон у ручья" (оба — 1986) Марселя Паньоля, "Жерминаля" (1993) Эмиля Золя. Как не узнать этого классициста в его последних этюдах на тему импотенции, адюльтера, одиночества. Берри таки стал мастером "папиного кино", которого так чурался. Возможно, в истории по большому счету останется лишь блестящий триллер "Чао, паяц" (1983) о дружбе девки-оторвы и опустившегося полицейского, где благодаря Берри раскрылся трагический талант паяца Колюша. Но даже не будь его, любовь коллег и славу "последнего магната" Берри заслужил сполна.