СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ВЕСТНИК, 2 февраля 1929 года
Из воспоминаний Льва Троцкого
В течение 1928 г. оппозиция, несмотря на необузданную травлю, явно росла, особенно на крупных промышленных предприятиях. Это привело к усугублению репрессий и, в частности, к полному прекращению переписки ссыльных (Троцкого в январе 1928 года отправили в Алма-Ату.— "Власть") даже между собою. Мы ждали, что за этим последуют дальнейшие меры того же порядка, и мы не ошиблись. 16 декабря прибывший из Москвы специальный уполномоченный ГПУ передал мне от имени этого учреждения ультиматум: прекратить руководство борьбой оппозиции во избежание таких мер, которые должны будут меня "изолировать от политической жизни"... Отказаться от политической деятельности значило бы прекратить борьбу против слепоты нынешнего руководства ВКП, которое на объективные трудности социалистического строительства громоздит все больше и больше политических затруднений, порождаемых оппортунистической неспособностью вести пролетарскую политику большого исторического масштаба; это значило бы отречься от борьбы против удушающего партийного режима, который отражает возрастающее давление враждебных классов на пролетарский авангард; это значило бы пассивно мириться с хозяйственной политикой оппортунизма, которая, подрывая и расшатывая устои диктатуры пролетариата, задерживая его материальный и культурный рост, наносит в то же время жестокие удары союзу рабочих и трудовых крестьян, этой основе советской власти.
Московский посланец ГПУ Волынский оставался все время в Алма-Ате, ожидая инструкций. 20 января он явился ко мне в сопровождении многочисленных вооруженных агентов ГПУ, занявших входы и выходы, и предъявил мне нижеследующую выписку из протокола ГПУ от 18 января 1929 г. "Слушали: Дело гражданина Троцкого Льва Давидовича по ст. 58/10 Уголовного Кодекса по обвинению в контрреволюционной деятельности, выразившейся в организации нелегальной антисоветской партии, деятельность которой за последнее время направлена к провоцированию антисоветских выступлений и к подготовке вооруженной борьбы против советской власти. Постановили: Гражданина Троцкого Льва Давыдовича выслать из пределов СССР"... На требование сообщить, как и куда меня собираются выслать, я получил ответ, что об этом мне будет сообщено в пределах европейской России представителем ГПУ, который выедет навстречу...
Газеты в пути приносят нам отголоски новой большой кампании против троцкистов. Между строк сквозит борьба на верхах вокруг вопроса о моей высылке. Сталинская фракция спешит. Ей приходится преодолевать не только политические, но и физические препятствия. Для отправки из Одессы назначен пароход "Калинин". Но он замерз во льдах. Все усилия ледоколов оказались тщетны. Москва стояла у телеграфного провода и торопила. Срочно развели пары на пароходе "Ильич". В Одессу наш поезд прибыл 10-го ночью. Наш вагон подали к самому пароходу. Стоял лютый мороз. Несмотря на глубокую ночь, пристань была оцеплена агентами и войсками ГПУ... "Ильич" без груза и без пассажиров отчалил около часа ночи. На протяжении 60 миль нам прокладывал дорогу ледокол. Свирепствовавший здесь шторм лишь слегка захватил нас последним ударом крыла. 12 февраля мы вышли в Босфор.
СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ВЕСТНИК*
22 февраля 1929 года
Крестным путем тысяч русских эмигрантов, бежавших от войск Троцкого через Черное море к Босфору, последовал теперь и сам бывший диктатор и вождь, гроза белой армии, русской буржуазии и иностранных интервентов. В ледяную стужу "Ильич" привез в Стамбул драгоценный груз, охраняемый четырьмя молодцами, ненужный и опасный для Советской России. Но в отличие от деникинских и врангельских эмигрантов Троцкий не привез с собой ничего из того, что составляло их движимое имущество, вместо бриллиантов и нарядов — десяток адресов "левых коммунистов", а вместо орденов и чинов — воспоминания без конца... Больше ничего не осталось от былой славы и могущества. Эмиграция увеличилась на одну единицу. Новый гость не новичок, однако, в этом деле, и мало кто поспорит с ним по части ссылок и изгнаний, тюрьмы и побегов. Две ссылки его в Сибирь и два побега оттуда, эмиграция, высылка из Франции, потом высылка из Испании, Англии, концлагерь — затем подъем к вершине власти. А далее опять ссылка в Туркестан и высылка в Турцию.
В новый крестный путь в эмиграцию. За четверть века пять лет диктатором и остальное время гонимый, ссыльный и арестант. В жизни этого революционера — но нашего непримиримого врага — как будто отложился весь драматизм величайших исторических событий накануне революции, за время революции и на склоне ее. И только в этом отношении высылка Троцкого представляет интерес, но зато громадный исторический интерес. Непосредственного политического значения она не имеет. Давно отстраненный от дел, Троцкий ни в какой степени не влиял в последнее время на реальный курс московской политики, а небольшая "коммунистическая оппозиция", вождем которой он был, продолжает и далее существовать, поскольку она не разгромлена, и ожидает от своего вождя общих указаний того же рода, что он давал из Алма-Аты. Мало что в этом отношении изменится теперь. Но день прибытия Троцкого в Стамбул делается и навсегда останется исторической датой, ибо высылка его приобретает симптоматическое значение. Диктатор, которому нет места в рамках диктатуры своей же собственной партии; проповедник беспощадного террора, который делается объектом того же красного террора; гонитель эмиграции, которому не осталось на свете другого места, как в эмигрантской общественности; учитель теории диктатуры, который превращается в мученика своей же собственной теории. Ученик Ленина и мученик ленинизма! Когда высылали лет пять назад русских профессоров и писателей за границу, Троцкий заявил иностранным журналистам: "Мы их высылаем для того, чтобы нам не пришлось впоследствии их расстреливать". Вы нечасто найдете в русской истории эти чудовищные противоречия, соединенные в одном лице!
*Газета русской эмиграции.
Хроника событий 1929 года
19.02 — В Риге полиция произвела обыск на одном из складов Совторгфлота, где искала коммунистические прокламации. Арестовано 20 человек.
19.02 — После высылки Троцкого из страны ЦИК СССР постановил переименовать город Троцк в Чапаев.
Рубрику ведет Евгений Жирнов