В петербургском кинотеатре "Колизей", на целую неделю ставшем главным экраном Фестиваля фестивалей, состоялся показ фильма австралийского режиссера Рольфа де Хиира "Плохой мальчик Бабби".
Рольф де Хиир (Rolf de Heer) родился в 1957 году в Голландии. В 1977-1981 годах учился в Австралийской школе кино и телевидения, работал в качестве помощника монтажера, выступал как сценарист, режиссер и независимый продюсер. В полнометражном кино дебютировал детским фильмом "Хвост тигра" ("Tail of a Tiger", 1984). Поставил фильмы "Спасибо, Джек" ("Thank You Jack", 1987); "Происшествие у Вороньих ворот" ("Incident at Raven`s Gate", 1988); "Динго" ("Dingo", 1991); "Плохой мальчик Бабби" ("Bad Boy Bubby", 1993).
На сочинском "Кинотавре" "Плохой мальчик Бабби" демонстрировался в рамках австралийской ретроспективы "Континент на обочине". В программу Фестиваля фестивалей он попал как венецианский призер. "Провинциальное" происхождение и награда престижного европейского кинотурнира довольно точно воспроизводят диспозицию фильма, ставшего настоящей сенсацией последних фестивальных и прокатных сезонов. Кинематограф "пятого континента" впервые открыли американцы. Возникшая в середине 80-х мода на "новую австралийскую волну" продлилась, впрочем, не слишком долго и имела главным образом коммерческий прицел. Ведущие мастера "волны" — Питер Уийр, Брюс Бересфорд и автор "безумного Макса" Джордж Миллер — благополучно осели в Голливуде, а сама "волна" откатилась в прежнюю экологическую нишу. Ее нынешнее пришествие связано уже с Европой. Каннский триумф "Пианино" новозеландки Джейн Кэмпион, стремительно растущая слава ее земляка Питера Джонсона или тот же "Бабби..." свидетельствуют о том, что на "задворках" Старого Света отработалась уникальная концепция культурных ценностей — европейских по существу, но не обремененных многовековой европейской усталостью.
"Плохой мальчик Бабби" удачно встраивается в геополитическую конъюнктуру уже потому, что предлагает неординарную вариацию образа "простодушного", известного Европе со времен вольтеровского Кандида и блестяще мистифицированного американцами в "Форресте Гампе". В этом смысле фильм де Хиира, снятый, кстати, за два года до Земекиса, как бы предвосхищает раздраженный ответ Старого света Новому. Ответ тем более внятный, что выполнен во всеоружии новейших экранных трансформаций, затрагивающих в том числе неотменимые основы человеческой природы. За сорок лет жизни недоумок Бабби, мастерски сыгранный Николасом Хоупом (Nicholas Hope), не видел ничего, кроме обшарпанных стен окраинного полуподвала. Единственное, чему он научился, это заучивать наизусть мамочкины прихоти. Страсть к подражанию оказывается в конце концов губительной — сначала Бабби наглухо пакует в целлофан любимую кошку, а потом проделывает ту же процедуру с матерью и невесть откуда свалившимся отцом, тут же заявившим исключительное право на то, что мама с сыном регулярно проделывали каждую ночь. Разом осиротев и "овдовев", Бабби отправляется на поиски правды, переживая головокружительную одиссею идиота в мире идиотического зла и насилия. Он прибивается то к похотливой миссионерше Армии спасения, то к бродячей рок-группе, то к сутенерам, то к инвалидному дому. И везде оказывается уместен, потому что, повторяя за другими их жесты и слова и не отступая от желания снова отыскать маму и кошку, запросто находит общий язык с "нормальным" миром, давно и навсегда потерявшим всякую разумную координацию.
"Плохой мальчик Бабби" вполне вписывается и в строй классических "кинонайденышей", и в новейшую галерею экранных мутантов. Еще не так давно странствующие простаки и постиндустриальные Маугли — от Каспара Хаузера из фильма Вернера Херцога "Каждый за себя, Бог против всех" до "О, счастливчика" Линдсея Андерсона — вскрывали нездоровье окружающего мира. И даже Джон Меррик, изобретательно изуродованный Дэвидом Линчем "человек-слон", намекал на соприсутствие какой-то иной, опасной и тревожной, метафизики жизни. Набитый добродетелями Форрест Гамп, призванный под знамя Великого Американского Мифа, только что показал примирение верующего дебила с позитивной социальной действительностью. Появившийся в европейской культурной колонии Бабби сделал то же самое, только наоборот. Непринужденно побывав жиголо, рэп-звездой, арестантом, проповедником, врачом, отцом и мужем, доведя навязанный ему социальный спектакль до убедительного happy end, он исключил всякую границу между нормой и патологией, иронично разглядывающими друг друга в зеркало наступающего или уже наступившего конца света.
СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ
Одним из спонсоров показа выступил петербургский корпункт Ъ.