Ни у кого не вызовет затруднений ответ на вопрос о важнейшем событии прошедшей недели. Запланированное на субботу внеочередное заседание Государственной думы доказало, что политическим процессом в стране при определенных усилиях можно управлять. В полном соответствии с заранее разработанным сценарием повторная постановка вопроса о недоверии правительству привела его инициаторов к неудаче. Казалось, так называемый правительственно-парламентский кризис завершился с минимальными потерями для правительства Виктора Черномырдина. Однако и в правительстве, и в Кремле его окончание вызвало не более чем кратковременный вздох облегчения. Итоги двух голосований показали, что политическая база у нынешнего экономического курса гораздо уже, чем это представлялось еще две недели назад.
Победа Черномырдина в противостоянии с парламентской оппозицией является пирровой. По сути, голосование в прошедшую субботу лишь внесло коррективы в определившийся десятью днями ранее расклад голосов, не приведя к кардинальным изменениям. 16% депутатов поддерживают правительство (итог голосования 21 июня) или 25% (как 1 июля) — не столь уж важно, когда имеешь дело с тенденцией. Если не считать политического кризиса осени 1993 года, экономический аспект которого носил сугубо подчиненный характер, впервые с 1990 года у экономической политики, разрабатываемой главой государства и проводимой его правительством, сторонников в парламенте меньше, чем противников.
Подобная ситуация с экономической точки зрения порождает проблемы как тактического, так и стратегического характера. В иных политико-правовых системах, даже таких близких нынешней России, как французская, потеря правительством поддержки в парламенте оборачивается в конечном итоге его отставкой и сменой в последующем правительственного курса. Российская политическая система позволяет сохранить в этом случае правительство одним из трех возможных путей: роспуск Думы, отставка правительства с одновременным назначением его членов исполняющими обязанности и политическое лавирование.
Во время прошедшего июльского кризиса был выбран третий вариант. Возможно, дала о себе знать византийская традиция разрешения политических проблем путем торга, кулуарных договоренностей и дворцовых интриг. Недаром ни один из западных экспертов не смог правильно предсказать способ выхода из политического кризиса. Даже считающийся на Западе искушенным в вопросах "русской политики" бывший посол США в СССР Джек Мэтлок, разбирая суть парламентско-правительственного кризиса в Москве, не принял во внимание возможность такого казуистического решения, как повторное голосование о недоверии правительству с одновременным отзывом премьером требования о постановке вопроса о доверии кабинету.
Серия переговоров, проведенных премьером с лидерами фракций 27-30 июня, привела к тому, что в целом ряде случаев ему пришлось взять на себя вполне конкретные обязательства в обмен на смягчение антиправительственной риторики. Наиболее известно его обещание повысить с третьего квартала закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию. Менее известно второе обещание премьера, данное парламентским аграриям и касающееся выделения дополнительных средств на нужды агропромышленного комплекса. Насколько бюджетообеспеченными будут эти деньги, сейчас не возьмется предсказать никто. Примечательна брошенная сразу после голосования лидером Аграрной партии Михаилом Лапшиным фраза о том, что пока большая часть его фракции (30 из 50 ее членов) стоит на позициях неприятия нынешнего кабинета. Любопытно в этом контексте слово "пока". Его смысл расшифровывается просто: до того момента, пока большая часть фракций не сочтет, что кабинет выполнил свои обязательства, угроза активизации антиправительственных действий остается. Как бы то ни было, но прошедшая суббота показала, что резервов поддержки у правительства в Думе практически уже нет, в связи с чем фракция аграриев приобретает ту роль, которую имеют в ряде парламентов (наиболее показателен в этом отношении израильский кнессет) малые партии. Их позиция обычно и решает итог голосования по наиболее острым вопросам. Что, разумеется, сказывается на благосостоянии партийных лидеров и ведет к непропорционально большому влиянию в среде как исполнительной, так и законодательной власти. Все вместе это означает, что требования аграриев будут в конечном итоге удовлетворены. Ведь без их голосов ни одно антиправительственное голосование в Думе не достигнет своей цели.
Несколько загадочно прозвучали в субботу слова инициатора антиправительственной кампании в Думе председателя комитета по экономической политике Сергея Глазьева. Общий смысл их сводится к тому, что правительство сделало ряд ответственных заявлений, в которых приняло на себя некоторые более общие, чем связанные с аграрной политикой, обещания. Со стороны правительства утверждается, что речь идет не более чем о подтвержденной готовности более тесно контактировать с представителями Думы при принятии конкретных решений. По словам первого вице-премьера Анатолия Чубайса (являвшего собой в субботу полную противоположность тому нелюдимому образу, который он принял при первом голосовании в Думе), вечером того же дня он должен был встречаться с первой группой депутатов, выразивших желание обсудить с ним ряд вопросов. В этом случае скорее можно предположить лоббирование конкретных интересов, нежели попытку внести изменения в экономический курс. Представители аппарата правительства опровергли предположения о каких-либо серьезных обещаниях внести коррективы в экономическую политику. Тем не менее в Государственной думе утверждают, что в ходе переговоров с лидерами фракций глава правительства касался и таких вопросов, как усиление социальной защищенности малообеспеченных слоев населения и поддержка наукоемких производств.
Трудно, однако, предполагать, что сейчас правительство может существенным образом скорректировать свой курс. В рамках действующего бюджета это уже невозможно. А проект бюджета на 1996 год практически продолжает те тенденции в бюджетном процессе, которые сложились в этом году. Окончательный ответ на вопрос, будут ли внесены коррективы в экономическую политику, может быть получен 19 июля, когда премьер выступит в Думе с докладом о социально-экономическом положении в стране. Есть вероятность, что в этот же день в парламент будет внесен и проект бюджета на будущий год.
Все это не снимает другой, гораздо более серьезной проблемы. У нынешнего правительственного курса существует свой предел прочности, или, точнее, политический резерв. Сейчас он фактически исчерпан, что в более отдаленной перспективе означает угрозу победы на парламентских выборах лево-популистских сил. Недаром так ужесточили в последнее время свою позицию аграрии. Ни в бюджете этого года, ни в проекте бюджета на следующий год не содержится резервов, которые бы позволили существенно сократить ножницы цен на сельскохозяйственную и промышленную продукцию. Не предусмотрен там и механизм льготного бюджетного кредитования АПК. Продолжающаяся стагнация сельскохозяйственного производства фактически поддерживает рост напряженности в сельских районах, цикл развития которых повторяет производственный цикл в промышленном поясе с определенным опозданием. Именно поэтому наибольшие шансы Аграрной партии на предстоящих выборах даст активная эксплуатация антиправительственной риторики. Существенно то, что само правительство лишено подлинной свободы маневра на переговорах с лоббистами АПК.
Еще более сложно положение с промышленными регионами. Если правительству худо-бедно удавалось до сих пор отбивать наскоки коммунистов, считающих промышленные города своей главной социальной базой, и смягчать последствия шумных вояжей в депрессивные районы лидера ЛДПР, то совсем иного рода вызов бросают ему новые группы лоббистов, заинтересованных в ускоренном индустриальном развитии отдельных регионов. Портрет старорежимного директора, умеющего работать лишь с фондами и централизованным финансированием, все в большей степени дополняется чертами вестернизированного менеджера по мере того, как все больше крупных финансовых структур оказываются в капкане, который представляет из себя российская промышленность. Даже простое перечисление некоторых из этих структур, в тот или иной момент своей деятельности рискнувших инвестировать в национальную промышленность, говорит о возможностях, которыми они обладают в плане лоббирования собственных интересов. Среди них, например, Инкомбанк, "Менатеп", "Национальный кредит". Сказать, что эти структуры заинтересованы в более отчетливой промышленной политике, значит ничего не сказать. Наверное, не случайно в последнее время все чаще из уст тех, кто, казалось, должен быть стихийным монетаристом, звучит так любимая бывшим союзным вице-премьером Владимиром Щербаковым идея о том, что "направленная эмиссия не ведет к инфляции". Направленная, разумеется, на конкретное предприятие или финансово-промышленную группу. Подобная перспектива в ходе выборов в Думу вполне может обеспечить привлекательность программы того или иного кандидата по конкретному промышленному округу, представляющего собой альтернативу кандидатам премьерского блока.
Впрочем, в этом случае само по себе поражение "блока Черномырдина" будет не столь уж трагичным событием по сравнению с так называемым восточноевропейским синдромом. В целом ряде стран, пережившим первый этап либеральных экономических реформ, правительства, инициировавшие их, уступали место левым блокам. И это должно быть главной головной болью нынешнего премьера. При такой перспективе ему грозит опасность сделаться "исполняющим обязанности" без особых надежд изменить подобный статус. И это в лучшем случае.
РОМАН Ъ-АРТЕМЬЕВ