2 марта американский фондовый индекс Dow Jones пробил уровень 7000 пунктов, вернувшись к показателям 1985 года. Но российские биржевые индексы заокеанского достижения словно бы не заметили. Это становится тенденцией: последние четыре месяца отечественный фондовый рынок заметно реагирует лишь на движение нефтяных цен. Однако радоваться тому, что он приобрел иммунитет к финансовым потрясениям на Западе, не стоит. Эксперты полагают, что возвращение корреляции российского фондового рынка с мировыми будет одним из индикаторов окончания кризиса.
Вязкая субстанция
Отечественный фондовый рынок практически перестал замечать любые движения на мировом рынке, кроме изменения нефтяных цен. Да и на колебания российских макроэкономических параметров почти не реагирует. Коридоры в 500-700 пунктов в РТС и 550-700 пунктов на ММВБ держатся с начала ноября 2008 года. За этот период и в России, и в мире произошло довольно много событий, которые в иные времена сильно повлияли бы на фондовую картину. Например, американский индекс Dow Jones упал на 24% — с уровня около 9000 пунктов до 6700, а основной европейский индекс — немецкий DAX — потерял 22%, съехав с отметок в районе 4700 пунктов до 3700.
Причем если европейские фондовые индексы снижались более или менее плавно, то на американском рынке в указанный период происходили значительные потрясения. Например, позиция 7000 пунктов долго считалась участниками рынка сильным уровнем поддержки. Однако 2 марта Dow Jones рухнул на 4,24%, а уровень 7000 пунктов он прошел, по выражению одного участника рынка, как раскаленный нож сквозь масло. 4 марта Dow Jones обретался в районе 6700 пунктов, то есть на уровне 1985 года. Причем тренд пока глубоко "медвежий" — позиция 6000 пунктов (уровень 1981 года) находится под реальной угрозой.
Однако резкие колебания американских индексов почти не отразились на российском фондовом рынке. 2 марта индекс РТС потерял 0,96%, а индекс ММВБ — 2,9%. Причем оба они на следующий день выросли (на 0,3 и 1,1% соответственно), тогда как Dow Jones продолжал стремительно идти вниз.
Еще более странной выглядит слабая реакция российских биржевых индексов на изменения макроэкономических параметров в самой России. Например, согласно данным Росстата, инфляция на 2 марта в России составила 4,2%, что в годовом исчислении гораздо больше прогнозируемых сейчас Минфином 13-14%. Однако если покупательная способность рубля падает из-за ускорения инфляции, а стоимость активов (например, нефти или электроэнергии) на мировом рынке относительно стабильна, то их цена в рублях должна увеличиваться. Соответственно, рублевые котировки акций соответствующих компаний должны расти и тянуть вверх весь рынок. А так как 60% free float российского фондового рынка по-прежнему составляют бумаги нефтяных компаний, мы должны были бы наблюдать рост рублевых индексов, то есть индекса ММВБ. Но роста нет.
Тормозная жидкость
Единственное, на что сейчас значимо реагирует российский фондовый рынок,— мировые цены на нефть. Но реагирует он на них все равно гораздо слабее, чем обычно. Например, 17 февраля цены на нефть упали на 10%, пройдя отметку сначала $36 за баррель Brent, а затем — локально — и $35. На следующий день индекс РТС решительно двинулся вниз, потерял 5% (но не 10%, как нефть) и чуть было не пробил (но все же не пробил) важный уровень в 500 пунктов. Напомним, что в сентябре-октябре 2008 года вслед за снижением мировых цен на нефть на 5% российские фондовые индексы зачастую теряли 10% и более. Теперь соотношение обратное. То же наблюдается и при росте нефтяных цен. Например, 4 марта нефть выросла до $41 за баррель Brent и закрепилась на этих уровнях, а индекс РТС прибавил 4,1%.
Причину вялой реакции российских фондовых индексов на объективно значимые события некоторые эксперты видят в усилении роли государства в экономике, протекционизме. По их мнению, это в результате действий правительства произошел разрыв связей российского и мирового рынков, в частности отечественный фондовый рынок "отвязался" от американского. Кстати, аналогично ведут себя рынки и других стран БРИК, а также Южной Кореи и Мексики.
Этой точке зрения противоречит зависимость биржевых индексов БРИК от цен на основные экспортные товары этих стран. Нельзя же "отвязаться" от мировой экономики и в то же время остаться интегрированным с ней в одном-двух товарах. Рынки ведь взаимозависимы. Цена на нефть, к примеру, зависит не только от спроса и предложения в баррелях и тоннах, но и от курса доллара США (она рассчитывается именно в долларах) к другим мировым валютам. А он, в свою очередь,— от спроса на доллары и treasures и ставки ФРС (предложения долларов). Последнюю же сделали нулевой во многом для стабилизации ситуации в экономике (в том числе на фондовом рынке) США. Думается, что масштабы возможной самостоятельности развивающихся рынков — впрочем, как и масштабы протекционистских мер соответствующих государств — несколько преувеличиваются экспертами.
Придонные течения
Скорее всего, главная причина странной реакции рынков на значимые события — в их, рынков, перепроданности. При негативном развитии событий мало кто хочет продавать бумаги на низких ценовых уровнях. Причем дело не только в боязни зафиксировать значительные убытки, но и в том, что трудно получить сколько-нибудь пристойную цену, когда на рынке почти нет покупателей: проблем с ликвидностью никто не отменял. Из-за тех же проблем при появлении позитивных новостей не наблюдается энтузиазма в покупках. Спекулянтам просто не хватает денег для масштабных действий. Кроме того, крупные игроки не без обоснований опасаются продолжения и углубления кризиса — возможно, фондовые индексы как развитых, так и развивающихся рынков еще не достигли дна. Кредитные организации еще продолжают списывать плохие активы, участники рынка пока не видели балансов многих компаний за 2008 год и за первый квартал 2009-го.
Поэтому сейчас индексы развивающихся рынков пребывают в полумертвом состоянии. Те, кто хотел и успел продать бумаги, давно их продали и с рынков ушли. Те, кто осознает потенциал перепроданных рынков и в принципе хочет покупать, не покупают из-за опасений, что до дна кризиса еще далеко. Те, кто остался на рынке и может держать бумаги, держат, потому что их продажа означает фиксацию убытков.
Если описанная модель верна (а некоторые участники рынка сочли ее таковой), то можно обозначить два ее следствия. Во-первых, с восстановлением рынков должна быть связана более адекватная реакция на значимые события. Потому что эта адекватность связана с возвращением на развивающиеся рынки крупных игроков, иностранных инвесторов. А уж они-то реагировать будут.
Во-вторых — и это главное — сначала развивающиеся рынки начнут адекватнее реагировать на происходящее в мире, а уж потом восстанавливаться. Потому что крупные игроки обычно предпочитают входить на развивающиеся рынки постепенно, опасаясь резкого (и невыгодного им) роста котировок из-за масштабных покупок. Поэтому для российского частного инвестора восстановление корреляции между поведением российских и американских фондовых индексов может послужить сигналом о том, что кризис скоро кончится.