концерт / авангард
Ансамбль "Новая музыка в Украине" под руководством Владимира Рунчака сыграл произведения известного немецкого композитора-авангардиста Герхарда Штеблера, который по такому случаю приехал в Киев на свой почти авторский вечер. Почти музыку на почти концерте слушала ЮЛИЯ БЕНТЯ.
На постсоветском пространстве определение "общественный деятель" в отношении композитора все еще произносится с оттенком пренебрежения. Дескать, хороший композитор утром садится за стол, а вечером встает — и этого вполне достаточно, а разговорами прикрывают только отсутствие таланта. В этом смысле Герхард Штеблер — очень плохой композитор. В его личной иерархии общечеловеческая мифология стоит гораздо выше чистых композиционных структур, а желание высказаться на тему социальной справедливости — сильнее желания быть высоко оцененным в среде музыкантов.
В Киеве господина Штеблера ожидали битком набитый Малый зал Национальной музыкальной академии, так, кажется, и не вместивший всех желающих, и довольно странная реакция на его пьесы-жесты, пьесы-перформансы, которые так и хочется прописать по части черного музыкального юмора. Вместо смеха здесь было недоумение, вместо протеста и громко хлопающих дверей — настороженное перешептывание.
Собственно, музыка Герхарда Штеблера — скорее антимузыка, довольно просто, но хорошо сделанная звуковая провокация. Пьесу "Internet 1.1" о результатах многовекторности пианист Андрей Бондаренко одновременно отбарабанил на рояле и тарелках, выдул с помощью обычного свистка, при этом бормоча что-то себе под нос. Альтистка Полина Круглова стала идеальным исполнителем для "Испытания болью" ("Schmerzprobe"), где нужно всего лишь "отключить" вибрато и остервенело и по возможности фальшиво пилить по струнам. Плотничий ракурс присутствовал и в "Beppu" — дальневосточной идиллии по мотивам хокку Мацуо Басе, где труба Романа Алексеенко плавно скользила по звукоряду, а барабан переходил от дроби к разреженному постукиванию.
Барабанщик сложносоставного ансамбля Захар Бибик взял реванш в пьесе "Безголовый" ("Kopflos"), состоящей из 120 громких ударов, паузы между которыми чем-то незначительным заполняли еще пятеро музыкантов. Баянист Роман Юсипей между тем сразу предупредил зал, что в пьесе "Калифорнийские мечты" ("Californian Dreams"), посвященной паутине, каждая из четырех частей начинается и заканчивается долгими паузами, а поэтому сидеть на сцене без дела он будет в соответствии с задумкой автора.
В центрах двух отделений концерта штеблеровской антимузыки расположились щемяще-тихие и аскетично-простые Четыре песни Святослава Лунева на тексты Блока, Цветаевой, Пушкина и Вийона, в контексте которых можно говорить об игре фактурными моделями, но совсем не хочется этого делать, а также "Голосиння" Владимира Рунчака, где оплакивание матерью сына было исполнено Светланой Глебой с такой достоверностью, которая возможна только в миллиметре от полнейшего цинизма.
Иногда в это трудно поверить, но сам Владимир Рунчак с удивительной серьезностью относится к тому, что делает. Он серьезен, когда дирижирует ансамблем из четырех музыкантов или когда показывает вступление перкуссионисту, орудующему двумя полыми шлангами. Но любят в нем как раз провокатора, умеющего в музыке пошутить едко и метко. Последние двадцать лет с концертов "Новой музыки в Украине" выходят, ругаясь, а в следующий раз снова не находят свободного места в зале.