Стены здания Конституционного суда на Ильинке давно не видели такого скопления представителей всех ветвей власти, включая четвертую. Вчера в 10 часов утра здесь начались открытые слушания по так называемому чеченскому делу. Значение этого по сути правового конфликта президента и парламента, обещающего стать самым громким политическим событием по крайней мере недели, и с юридической, и с политической точек зрения переоценить трудно. Почти за неделю до заседания глава администрации президента Сергей Филатов сообщил о стремлении всей команды "сосредоточить внимание на процессе в КС". Иначе говоря, защитники интересов президента заявили о намерении устроить из "чеченских разбирательств" в КС своего рода показательный процесс, цель которого не только в том, чтобы исключить нежелательные для исполнительной власти спекуляции в преддверии выборов, но и в том, чтобы создать прецедент для разрешения острых политических конфликтов исключительно в свою пользу.
Как уже писал Ъ, поводом для разбирательства в КС стали запросы депутатов обеих палат парламента о проверке конституционности "чеченских" указов президента и постановления правительства (указы от 2 ноября 1993 года "Об основных положениях военной доктрины", от 30 ноября 1994 года "О мероприятиях по восстановлению конституционной законности на территории Чечни", от 9 декабря 1994 года "О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чечни" и постановление правительства от 9 декабря 1994 года). Именно эти документы, по мнению выступивших вчера представителей верхней палаты Иссы Костоева, Гиви Яковлева и депутатов Госдумы Германа Карелина и Юрия Калмыкова, не соответствуют Конституции. Позиция парламента сводится к тому, что на основе и во исполнение этих актов, причем без объявления чрезвычайного положения (что было особенно подчеркнуто на заседании), на территории Чечни был введен по сути режим ЧП и осуществлены массовые нарушения конституционных прав и свобод граждан. И виновна в этом исполнительная власть. Такова позиция парламента.
Исполнительная власть явилась в суд тоже не с пустыми руками. Аргументы президента после довольно продолжительного перерыва излагали вице-премьер Сергей Шахрай, помощник президента по нацбезопасности Юрий Батурин и ректор юракадемии Олег Кутафин. Правда, еще до перерыва Батурин попросил судей перенести их (Батурина и Шахрая) выступления на завтра, но КС в лице Туманова проявил строптивость и в этой просьбе отказал.
Тон выступления Шахрая, мягко говоря, был непохож на оправдания ответчика. Скорее наоборот, сложилось впечатление, что депутаты федерального собрания пришли в зал суда по настоянию президента. Уверенность юриста Шахрая переросла в какой-то момент в сомнение в профессионализме оппонентов. А допустимость разрешения конфликта вооруженным путем он аргументировал так: в течение трех лет правительство России предпринимало попытки политического урегулирования конфликта, однако переговоры приняли затяжной характер, и в Чечне возросла политическая напряженность, которая постепенно стала перерастать в гражданскую войну. По мнению Шахрая, "президент и правительство не только имели право, но и были обязаны принимать такие решения".
Судя по вчерашним выступлениям, представители президента в КС не сомневаются, что им удастся доказать легитимность указов президента и постановления правительства, ибо, как отметил Кутафин, изучив относящиеся к делу документы, "несмотря на явные пробелы в законодательстве, действия президента и правительства были юридически обоснованными". Но таково мнение участников процесса. Что думают обо всем этом судьи? Корреспонденту Ъ удалось ознакомиться с одной из многочисленных экспертных справок, представленных в КС.
В упомянутом аналитическом материале, в частности, сказано, что лишь указ президента от 30 ноября 1994 года является нормативным актом, то есть входит в компетенцию суда. Прочие же не содержат в себе нормативных положений, а потому и вовсе недостойны быть вынесенными на обсуждение столь высокого собрания. Если судьи примут во внимание эту записку, предметом спора может стать конституционность лишь одного — причем секретного — документа, вышедшего из-под пера Ельцина. Если иметь в виду такой вариант развития событий, то выступление Шахрая било прямо по главной цели, ибо он акцентировал внимание на том, что режим Дудаева "силой ликвидировал законную власть" и восстановить конституционный порядок, как и сказано в "нормативном" указе, можно было только силой.
Вчера судьи заслушали мнения сторон, а вопрос о нормативности или ненормативности рассматриваемых актов им предстоит решить сегодня. И если вопреки советам аналитиков нормативными будут признаны и другие документы, то и нападать, и отстреливаться конфликтующим сторонам будет труднее.
Впрочем, уже первый день слушаний показал, что аргументация у сторон небогатая: далее вне зависимости от чисто процедурных решений КС начнется переливание из пустого в порожнее. Заслушав очередной спич Шахрая, Исса Костоев, возможно, как и вчера, предложит высокому суду лишить вице-премьера права представлять сторону президента и обвинит исполнительную власть в том, что та "смирилась с государственным переворотом в Чечне и правлением режима Дудаева, когда тот разогнал законный парламент республики". И призовет КС сделать "исторический выбор между силой права и правом силы". А его коллега Гиви Яковлев вновь подчеркнет, что нарушения прав человека в Чечне, естественно, были и при Дудаеве, но президент, как гарант этих прав, обязан был принять меры для их соблюдения на основе Конституции. На что Шахрай, естественно, ответит, что именно такие меры и были приняты. Далее — по кругу...
Вопросов здесь возникает несколько. Например, что будет делать в сложившейся ситуации Конституционный суд? В конце концов, разочарование уже во втором его созыве вряд ли сулит ему добрую судьбу. Как может повлиять сам ход процесса на механизм принятия решений исполнительной властью, если в кулуарах дома на Ильинке почти никто не скрывает исхода — решение будет в пользу президента? Насколько события в зале КС будут соотноситься с тем, как будет складываться ситуация в самой Чечне и на мирных переговорах? Там, кажется, процесс застопорился.
ДЕНИС Ъ-АГАФОНОВ