гастроли / балет
Гастролями труппы "Киев модерн-балет" хореографа Раду Поклитару на сцене Российского академического молодежного театра открылась внеконкурсная программа российской театральной премии "Золотая маска" — "Маска-плюс". ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА решила, что политическая жизнь Украины оставила отпечаток и на балете.
Молдаванин Раду Поклитару приобрел мировую известность, когда в содружестве с британским режиссером Декланом Доннелланом поставил в Большом театре современную версию балета Сергея Прокофьева "Ромео и Джульетта", которую российские критики подняли на щит, а лондонские — разругали в пух и прах. Потом был скандал в Риге, где Раду Поклитару поставил еще один балет Прокофьева — "Золушка", отправив героиню трудиться горничной в борделе. Наследники композитора наложили на спектакль вето, а хореограф в ответ просто переложил уже поставленные танцы на другую музыку. После этого крупные театры стали побаиваться возмутителя балетного спокойствия, и господин Поклитару уехал в Киев, где бизнесмен и меценат Владимир Филиппов подарил ему театр, который назвали "Киев модерн-балет" и в котором хореограф уже два с половиной года ставит все, что он захочет.
На "Маску-плюс" Раду Поклитару привез два спектакля. "Дождь" можно отнести к жанру советской эстрады: такого рода комические или любовные сценки, поставленные на песни народов СССР и для пущей духовности прослоенные массовыми мизансценами на возвышающую музыку Баха или другого классика, были в ходу в глухие 1970-е. Из тех же времен густо-жирный грим танцовщиков и манера актерствовать, тараща глаза и мимируя до перекоса лицевых мышц. Крупный помол фирменной пластики господина Поклитару не изменился — любовной лирикой он так и не овладел и словарный запас не пополнил: все так же в пароксизме нежности влюбленные прикладывают голую пятку партнера к лицу и таскают друг друга за ногу по полу. Но если в былые времена артисты скрашивали нарочитую грубость хореографии телесными нюансами и актерскими полутонами, то юные киевские атлеты проделывают эти хореографические упражнения с такой топорностью, что даже знакомые миниатюры выглядят пародией на самих себя.
Зато второй спектакль программы сравнить не с чем: знаменитое "Болеро" Равеля так никто не ставил и, вероятно, уже не поставит. Сам хореограф утверждает, что изобразил всего лишь "борьбу индивидуума за право на собственное 'я'". Скромничает: его "Болеро" тянет на полноценный политический памфлет. Поначалу кажется, что про тоталитаризм в целом: бритый голый человек в одном бандаже (нагота в балете, как известно, означает внутреннюю свободу) стоит напротив толпы ожесточенных людей в черных смирительных рубашках.
Оригинальность в том, что протагонист у хореографа Поклитару танцует ритм, а не мелодию, как у всех постановщиков "Болеро". И когда голыш начинает ритмично маршировать, колотя в воображаемый барабан, его духовная свобода кажется сомнительной, зато возникает законная тревога — вдруг этот пришелец со своим воинственным маршем призван разрушить хоть и принудительное, но единство нации? Опасения оправдываются: из толпы один за другим вырываются индивидуумы в белом. После 8-16 тактов самостоятельных телодвижений они сбиваются в стаю, повязанную единым ритмом и синхронными комбинациями — не менее агрессивную, чем люди в черном.
Перетягивание "черных" на сторону "белых" и составляет содержание 20-минутного балета. Борьба идет нешуточная: обе партии переругиваются, беззвучно разевая рты, зловеще шипят, напрыгивают друг на друга грудью — совсем как у Бежара в "Весне священной". Кульминацией противостояния становится мизансцена перевербовки "черного": вырвавшегося из смирительной рубашки волонтера роскошная "белая" женщина награждает долгим поцелуем взасос. И тут становится ясно, что смелый хореограф посредством балетных метафор изобразил главные перипетии политической жизни Украины. А вот как раз таких вольностей современная российская хореография себе позволить не может, хотя понятно ведь, что московским, да и не только, зрителям любопытно было бы на это взглянуть.