Вчера в Новокузнецке премьер-министр Владимир Путин встретился с шахтерами Кузбасса и провел совещание по вопросам регионального развития. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ в столовой шахты "Полосухинская" стал свидетелем того, как премьер сообщил шахтерам, что они, в отличие от субъектов федерации, никакой дополнительной финансовой помощи от правительства не получат и что в 2009 году кризис будет развиваться как ни в чем не бывало.
В столовой управления шахты "Полосухинская" убрали обеденные столы и поставили стулья вокруг крутящегося премьерского кресла кружком небольшого радиуса действия в два ряда. И это, казалось, придаст разговору неповторимую атмосферу единения правительства, в лице его председателя, с народом, в лице его шахтеров.
И правда, когда все, в том числе и Владимир Путин, расселись, мне сгоряча показалось: да, этим людям и вправду нечего делить. Премьер заговорил первым, и это не было вступительным словом председателя правительства перед лучшими представителями шахтерского Кузбасса. Нет, Владимир Путин был сейчас одним из них. Просто он знал чуть больше, чем они, и спешил поделиться с ними своим знанием. Он рассказал им про экономический кризис все, что они хотели знать, но стеснялись спросить и поэтому теперь молчали. Шахта "Полосухинская", в расположение которой мы попали, 65% угля еще недавно экспортировала.
— Ясно, что шахта зависит от покупателя,— объяснил шахтерам премьер.— Да, время от времени наступают кризисы. Как правило, они связаны с перепроизводством... Дело в том, что никто в мире в целом не считает потребности и не ориентируется на них. Поэтому возникает перепроизводство... Отдельные отрасли сталкиваются с ним. А особенность сегодняшней ситуации в том, что кризисов сложилось много, и все они сошлись в одной точке... И я на одном международном форуме, в Давосе, говорил, что это называется "идеальный шторм"...
Еще одна трагическая особенность ситуации состоит в том, что "кризис пришел не из развивающихся экономик, а из развитых".
— А они — главный потребитель наших товаров,— продолжал премьер, и я обратил внимание, что шахтеры слушали его не шелохнувшись, с неподвижными лицами, которые не оживали даже тогда, когда премьер глядел на какого-нибудь шахтера просто в упор.
Я представлял, какой соблазн был хотя бы кивнуть премьеру в ответ на его объяснения (если не в любви, то по крайней мере в привязанности к шахтерам Кузбасса). Я уж не говорю — поддержать его в трудные времена хотя бы добрым словом. Нет, они только слушали и, видимо, думали какую-то свою шахтерскую думку. Только один шахтер все-таки постоянно кивал премьеру, но Владимир Путин, увы, не чувствовал этой безоговорочной поддержки, потому что сидел спиной к шахтеру (но важно и то, что сам шахтер ее чувствовал).
— Какова глубина кризиса,— спрашивал Владимир Путин,— и когда он закончится? К сожалению, на этот, может быть, самый важный вопрос никто не даст ответа.
То есть Владимир Путин и в самом деле, кажется, знает о кризисе ненамного больше шахтеров, и, значит, атмосфера единения в столовой была непритворной.
— В 2009 году кризис будет развиваться — у них,— добавил он, чтобы стало понятно: все сейчас зависит не от него. По крайней мере не от него одного. И даже не от них двоих.
— В этой ситуации что делать нам, что предпринять? Наши действия если и отличаются от общемировых, то в лучшую сторону: у нас больше социальных мероприятий...— продолжал премьер.— Главное для нас — исполнение социальных обязательств.
А оказалось, что Россия исполняет социальные обязательства перед своим народом дисциплинированнее, чем лучшая из лучших в этом смысле западных стран — Япония, которая тратит на эти обязательства 2,5% ВВП. В России на круг выходит, по подсчетам премьера, 12,5% (о том, сколько это в абсолютных цифрах, премьер не сказал — остается надеяться, не потому, что эти цифры на этот раз сложатся не в пользу России).
Впрочем, господин Путин рассказал шахтерам, что некоторые внутренние проблемы вызваны все-таки внутренними причинами ("все застыли сегодня в ожидании падения цен на жилье, а строители жилья, к сожалению, по-прежнему держат цены").
— Поскольку расходы бюджета мы не сокращаем,— продолжал премьер,— а доходы у нас становятся меньше, то будет дефицит. Что делают другие страны? Идут в международные финансовые организации за помощью.
Один шахтер под взглядом премьера все-таки неодобрительно покачал головой. Премьер был полностью согласен с ним: это не наш путь.
— У нас есть резервный фонд, это 8 трлн руб.— объяснил господин Путин.— В этом году мы израсходуем около трех...
То есть резервов, как и говорил накануне министр финансов России Алексей Кудрин, по этой версии хватит на два с половиной года.
Но шахтеры так далеко не заглядывали. Один из них попросил премьера, чтобы тот снизил железнодорожные тарифы на перевозку угля.
— Кузбасс фактически в центре России,— рассказал шахтер.— Четыре тысячи километров туда, четыре тысячи — сюда...
— Столицу сюда перенесем? — переспросил премьер.
— Нет...— поморщился шахтер, и было видно, что эта идея страшно покоробила его.— Просто железнодорожные тарифы надо хотя бы не повышать.
— Вам грех жаловаться! — воскликнул премьер.— Докладываю...
Оказалось, что РАО РЖД просило правительство радикально увеличить тарифы, а правительство увеличило их всего на 5%.
— А у них зарплата зависит от производительности труда,— добавил премьер.— И везде бы, кстати, так сделать.
Шахтер, на которого он смотрел в этот момент, потупил взор. Я понял, что у шахтеров зарплата не зависит от производительности труда.
— Мы даже выделили из резервного фонда 50 млрд руб., чтобы не снижать инвестиционную активность РАО РЖД,— говорил премьер.— Это ударило бы прежде всего по вам же... Опускать тарифы еще ниже считаю нецелесообразным и даже опасным.
Шахтеры, по-моему, не ожидали такой резкости. Вдруг оказалось, что этот человек, сидящий рядом с ними, да еще в такой близости, что, если положить ногу на ногу, носком ботинка ненароком заденешь его, страшно на самом деле далек от них (или по крайней мере гораздо ближе к железнодорожникам).
Но и этот вывод, кажется, был поспешным, потому что премьер говорил им:
— Меня очень беспокоит высокий уровень наркотизации населения...
И я после этого уже не удивлялся, когда бригадир шахты "Распадская" с волнением говорил премьеру:
— Мы ведь на коксе сидим...— хотя, кажется, он имел в виду что-то другое...
Шахта "Распадская" была лучшей советской, а потом российской шахтой, но с некоторых пор все изменилось.
— У вас все-таки, я знаю, все неплохо,— сказал премьер бригадиру.
— Плохо. Все плохо,— обреченно не согласился бригадир.— Добыча угля упала в три раза. Зарплата — на 40%. Работаем четыре дня в неделю. Закупили технику — она простаивает. Крупнейшая шахта России становится на колени. Помощи ждем от правительства.
Ответ Владимира Путина был необыкновенно пылким.
— Мы не можем заставить потребителей покупать! Вы зависите от металлургов, металлурги — от автопроизводителей, а автомобили стали покупать меньше! Закупить в наш госрезерв металл за всех потребителей в мире невозможно! Восстановить платежеспособный спрос на мировом рынке — это от нас не зависит!
Шахтер глядел на премьера с таким удивлением, что было ясно: для него стал откровением и неприятным сюрпризом тот факт, что от Владимира Путина что-то в стране не зависит.
— Самолеты надо строить, танки...— вдруг пробурчал пожилой шахтер за спиной у премьера.
— Внутри страны пытаемся что-то сделать,— согласился Владимир Путин.— Но не можем покрыть все потребности.
Он перечислил то, что пытается сделать правительство. На этот раз получилось примерно на 1 трлн руб.
— А у нас и так инфляция,— неожиданно возразил сам себе Владимир Путин, очевидно, не дождавшись возражений от шахтеров.— Она же зависит от объема денег. Поэтому наша политика должна быть взвешенной и аккуратной.
Кажется, шахтеры окончательно запутались в этой умопомрачительной системе сдержек и противовесов. "Что же теперь делать? Как жить?" — читалось на их лицах, уже не таких твердокаменных. Они искали выход. И им казалось, по крайней мере до встречи с премьером, что его еще можно найти.
— А у нас на шахте все оборудование новое и отечественное,— сказал еще один шахтер.— Можно сделать для нас послабления налоговые?
— Мы стараемся снижать налоги для таких предприятий,— кивнул премьер.— Но надо помнить и о том, что я говорил раньше.
В результате он не пообещал шахтерам ничего из того, чего не пообещал бы раньше. Самое странное, что они ушли с этой встречи с просветленными в итоге лицами. Возможно, этому способствовало то, что премьер после разговора не отказал в автографе ни одному шахтеру, который принимал в нем участие (в то мгновение, когда шахтеры окружили премьера с ручками и бумагой, они стали вдруг похожи выражениями лиц на студенток МФТИ в городе Долгопрудном Московской области, где премьер побывал несколько дней назад).
Таким образом, все-таки нельзя сказать, что в результате все они не получили то, что хотели.
После встречи с шахтерами Владимир Путин поехал на окраину города, чтобы взглянуть на ветхое жилье, подлежащее сносу в ближайшее время (другими словами, он хотел кинуть на него прощальный взгляд). Деревянный трехэтажный барак был выстроен в 1940 году, так что совершенно не верилось в то, что на этот архитектурный памятник предвоенной истории освоения Кузбасса у кого-нибудь поднимется рука. Тем более что здесь живут люди — живые памятники человеческой стойкости и долготерпения.
Владимир Путин познакомился здесь с семьей из четырех человек и даже подвез их на своем микроавтобусе на другой конец города, где для них очень кстати оказалась готова трехкомнатная квартира. После 40 минут, проведенных в одной машине с премьером, члены семьи Евгения Денка, как и сам Евгений Денк, стояли посреди этой квартиры и совершенно не реагировали на внешние раздражители.
На совещании, посвященном вопросам регионального развития, Владимир Путин заявил, что правительство выделит регионам дополнительно 300 млрд руб.: 150 млрд на дотации для того, чтобы обеспечить сбалансированность региональных бюджетов, и столько же — для кредитов регионам.
Премьер заявил, впрочем, что помощь будет предоставлена только тем субъектам, которые выполняют свои социальные обязательства (то есть обеспечивают социальную стабильность в регионе).
Кроме того, господин Путин призвал руководство субъектов федерации помогать муниципальным властям так же, как федеральные власти помогают региональным.
Вряд ли все руководители субъектов федерации поймут это утверждение таким образом, что помощь эта должна быть искренней, существенной, последовательной и бескорыстной.