Премьера балет
Премьерой балета "Конек-Горбунок" Родиона Щедрина в постановке Алексея Ратманского и оформлении Максима Исаева открылся IX фестиваль "Мариинский". На авангардном спектакле развлекалась ОЛЬГА Ъ-ФЕДОРЧЕНКО.
Для всех участников нынешней премьеры "Конек-Горбунок" что-нибудь да значит в творческой и личной судьбе. Для Родиона Щедрина балет, написанный в 1955 году, когда он был еще студентом консерватории, стал театральным дебютом и принес, по словам композитора, "неземную Жар-птицу — Майю Плисецкую". Валерий Гергиев дирижировал премьерой "Конька-Горбунка" в самом начале карьеры в Мариинском театре. Создатель Русского инженерного театра АХЕ Максим Исаев впервые выступил художником балетного спектакля. Даже хореограф Алексей Ратманский не выбивается из этого дебютного сюжета: хотя "Конек" стал его пятым спектаклем в Мариинке, зато первым, поставленным в качестве свободного художника — после ухода с поста балетного худрука Большого театра в январе этого года.
Художественное оформление господина Исаева авангардно в прямом смысле — непосредственные отсылки к Малевичу и Кандинскому в сценографии и костюмах не заметить трудно: пустынная черная сцена, желтое пятно огромного диска луны, маленький красный квадрат дома. Вот, собственно, и все сценографическое решение. Зато костюмы "Конька-Горбунка" оказались весьма затейливы. Жители подводного царства щеголяли перевернутыми отражениями собственных лиц, нарисованными на груди. Царя одели в костюм-Кремль и водрузили на него шапку в виде Спасской башни. Жар-птицы радовали вампирским гримом: на выбеленных лицах — красные глазницы. Не без иронии одели исполнителей цыганского танца: огромные бесформенные футболки поверх юбок и брюк и на кухне коммунальной квартиры выглядели бы вполне уместно.
Хореография господина Ратманского идеально соответствует музыке и оформлению: она дурашлива и проникновенна, гротескна и рациональна. Хореографическое повествование движется легко и непринужденно. У каждого персонажа — свои запоминающиеся пластические характеристики. Танцевальная речь героев "Конька-Горбунка" пересыпана цитатами из "Блудного сына", "Свадебки", "Послеполуденного отдыха фавна" и других балетов русского авангарда.
Не забыта и старая добрая классика, причем ввернута она изящно и остроумно. В вариации свадебно-коронационного pas de deux Иван силится вспомнить приличествующие случаю классические "речи", однако на ум ему приходят лишь обрывки "фраз"-комбинаций, которые при ближайшем рассмотрении оказываются лихой пародией на старого, еще дореволюционного "Конька-Горбунка" Цезаря Пуни. В массовых сценах с участием Жар-птиц и обитателей дна морского Алексей Ратманский тоже не обошелся без предшественников: его хореографический морок прямо отсылает к декадентской истоме "Жар-птицы" Михаила Фокина.
Искрометную музыку Родиона Щедрина господин Гергиев интерпретировал по-вагнеровски мощно и энергично, а лирические эпизоды прямо-таки стекали с его дирижерской палочки. И самое удивительное и замечательное: за темпами, заданными маэстро, поспевали артисты, что, как известно, случается далеко не всегда. Танцовщики вообще отличились в этом спектакле. Получился замечательный мужской триумвират: юркий и ловкий Илья Петров в партии Конька-Горбунка, простодушный Михаил Лобухин (Иван), неузнаваемый Андрей Иванов (Царь с характерной бородкой клинышком). Эти трое явно переиграли Викторию Терешкину (Царь-девица), гораздо больше похожую на Марфушеньку из фильма "Морозко", чем на "неземную Жар-птицу" Родиона Щедрина, вдохновившую его на создание этого балета. Однако ключевым свидетельством успеха нового спектакля стала реакция многочисленных детей, присутствовавших на премьере: взрывов такого громкого и искреннего хохота стены Мариинки давно не припомнят.