Джими Тенор в "Зале ожидания"
Джими Тенор — умница, франт и мультиинструменталист из Финляндии, у которого всегда получалась ласковая и убористая клубная музыка. Ее и на танцполах крутили, и фоном на коктейльных вечеринках. По привычке Джими Тенора обычно определяют в техно, видимо, из-за главного в его карьере танц-хита "Take me Baby", но весь массив записанного Тенором вернее будет называть эйсид-джазом, хоть и не без оговорок. Оглядываясь сегодня на девяностые, не очень понимаешь, почему такой успех выпал именно этому музыканту: положа руку на сердце, тогда подобную музыку играла толпа безымянных артистов. Есть история про то, как лейбл Warp заметил Джими Тенора: на одном из европейских концертов он стоял и колотил по куску мяса, одновременно исполняя вкрадчивую песню; так Тенор попал в компанию Афекса Твина, Squarepusher и группы Red Snapper. Последние две записи Тенор делает с тринадцатью музыкантами из Западной Африки, осевшими в Берлине. К своему любимому джазу в диапазоне от кабацких наигрышей до Сана Ра — он добавляет world music. Только что вышедший альбом "4th Dimension" представляет собой осторожный космоджаз: в нем, если честно, не слышно силы, но очень хорошо ощущается аристократическая сдержанность, которая здесь оказывается как нельзя кстати.
Merce My Way Михаила Барышникова в Строгановском дворце
Восьмидесятидевятилетний Мерс Каннингем начал карьеру хореографа во второй половине 1940-х. Он последовательно опровергал базовые постулаты ремесла хореографа. Ставил без музыки — иногда артисты впервые слышали ее прямо на премьере. Ставил по принципу случайности, определяя последовательность комбинаций с помощью игральных костей. Ставил без учета законов сцены, утверждая, что все точки пространства одинаково важны. Ставил заведомо неестественные движения, заставляя танцовщиков выполнять их не задумываясь. Человек в композициях Каннингема превращался в краску на полотне сцены, в веху пространства, функцию хореографической алгебры. Около двух десятков цветных цифровых фотографий размером примерно 90 на 75 см, сделанных Барышниковым в сезоне-2006/07 на генеральных репетициях балетов Каннингема, точнее передают характер и вкус самого Барышникова, чем творческие принципы исследуемого им хореографа.
Михаил Барышников в письменных комментариях к выставке "Мерс Каннингем, каким я его вижу" подчеркивает собственную вторичность в съемочном процессе. "Это скромная попытка вникнуть в работу одного их самых великих хореографов нашего времени", говорит он. И эта позиция — великий танцовщик снимает великого хореографа — единственно правильная, только она и способна хоть как-то обосновать, отчего любительские снимки балетного кумира стоит показывать за пределами круга его друзей.