Глобального характера выводы о ходе грядущей всероссийской избирательной кампании, сделанные по итогам губернаторских выборов на Урале, воскрешают в памяти известную фразу о том, что существует три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика. Причем "статистику" можно легко заменить на "социологию".
Обратная связь как способ обработки общественного мнения
Немедленное объявление екатеринбургских выборов своего рода primaries, итоги которых являются модельными для всей России, — удачный пример того, как социология используется не для объективного познания, а для субъективного формирования общественного мнения в нужном направлении. Социологические исследования не только констатируют господствующие в обществе умонастроения, но и создают таковые. Средством формирования общественных стереотипов является широкая публикация социологических данных по некоторой проблеме, в результате чего вступает в силу механизм социологической обратной связи. Сообщая, что большинство граждан разделяет такую-то позицию, социолог тем самым воздействует на общественное мнение, ибо в силу общественного конформизма мнение, объявленное мнением большинства, привлекает на свою сторону колеблющихся и неопределившихся, но подсознательно желающих быть вместе с большинством. Без участия социологов, накручивающих политикам рейтинги, знакомясь с которыми граждане поддаются гипнозу общественного мнения и наполняют эти дутые рейтинги реальным содержанием (механизм раскрутки), не состоялись бы многие блестящие репутации. Но кроме раскрутки бывает и закрутка. Как раз сейчас ей подвергают "партию начальства".
А сделать ошибку (получить нужный заказчику результат) просто: нужно напортачить либо в выборке, либо в вопросах. При первом способе нерепрезентативная (т. е. не могущая моделировать мнение общества в целом) выборка объявляется репрезентативной. При втором способе либо гражданам задается некорректно поставленный вопрос, либо, хотя вопрос и корректен, информации, содержащейся в ответе, явно недостаточно для делаемых социологом далеко идущих выводов.
Сомнительные посылки порождают сомнительные выводы
Чтобы относиться к выборам екатеринбургского губернатора (руководителя всего лишь одного из 88 субъектов федерации) как к всероссийским primaries, предвосхищающим декабрьские выборы в Думу, нужно доказать целых два достаточно сильных утверждения:
1. Свердловская область по своим главным социальным и экономическим параметрам в основном соответствует среднероссийскому уровню, и поэтому настроения тамошнего избирателя типичны для страны в целом.
2. Борьба за кресло губернатора носила выраженный партийный характер. "Партия начальства" (НДР) состязалась с другими общефедеральными партиями, и ее поражение отражает общероссийскую картину многопартийности.
Те, кто называют выборы модельными для России, не стали доказывать эти два небесспорных утверждения. Если они искренно считают неочевидное очевидным, это плохо говорит об их квалификации, если они сделали умолчание, понимая сомнительность постулатов, это характеризует их добросовестность.
Екатеринбургские проблемы нетипичны для России
Сомнительную услугу сторонникам модельности сразу после своего избрания оказал сам Россель. Он обратился к президенту с предложением разрешить ему ввести в области екатеринбургское уголовное право, мотивируя это тем, что регион держит в РФ по преступности первое (т. е. не самое типичное) место. Другая особенность Среднего Урала в том, что это самый старый (с начала XVIII века) индустриальный регион России, накопивший огромное количество социальных и экологических проблем. Гипертрофированное развитие тяжелой промышленности делает проблемы региона особенно сложными. Старые промышленные районы — это головная боль всех правительств мира, правда, никому не приходило в голову считать проблемы пребывающего в упадке металлургического региона Эльзас-Лотарингия типичными для всей Франции.
Причины победы Росселя
Для своей победы Россель использовал отнюдь не партийные структуры, альтернативные НДРовским. То, что коммунисты во втором туре отдали голоса Росселю, характеризует не столько его, сколько коммунистов, плачущих о развале СССР, но при этом готовых поддерживать сепаратистские тенденции в Российской Федерации.
Реальных же источников победы было три. Во-первых, стандартная суверенная риторика: "налоги не платить, а дотации получать". Во-вторых, ореол народного борца: подобно 1-му секретарю МГК КПСС Ельцину, а также Антею, низвергнутый Россель припал к народной почве и восприял от нее свежие силы. В-третьих — last but not least, — припадание к почве было тем более удачным, что падать было мягко. Успев побыть два года губернатором в самый золотой послеавгустовский период, вряд ли Россель ушел с поста яко благ, яко наг — без ценных контактов в мире большого бизнеса, позволяющих отступить на заранее подготовленные позиции и целенаправленно готовиться к возвращению.
Политику, желающему заимствовать ценный опыт Росселя в борьбе с "партией начальства", без труда удалось бы перенять разве что суверенную риторику. Для того чтобы иметь сильно афишируемый образ изгнанного за правду и слабо афишируемые ценные связи, приобретенные до изгнания, необходимо, во-первых, успеть самому походить в крупном начальстве, во-вторых, успеть пережить эффектное изгнание, в-третьих, заготовить прочные тылы в мире бизнеса. Лиц, уже имеющих такую ценную биографию и оттого готовых к декабрьской схватке, не так много, а сделать себе такую биографию за оставшиеся до выборов четыре месяца вряд ли реально.
В борьбе между начальством и начальством победило начальство
Для победы по методике Росселя надо не просто противостоять "партии начальства" (чем в принципе может заниматься любой гражданин), но еще и самому принадлежать к разыгрывающей сепаратистскую карту "партии другого начальства". Максимально смелые обобщения росселевский успех вызвал не в среде радикальных демократов или коммунопатриотов, не вхожих в нынешнюю номенклатуру, а в средствах массовой информации, контролируемых московской группировкой, представляющей начальство, не допущенное в "Наш дом". Екатеринбургская коллизия действительно показательна — но не в плане общероссийского антиноменклатурного порыва, а как схватка между начальством, отстаивающим status quo, и начальством, рвущимся к переделу собственности и потому с упоением воспринявшим победу Росселя.
МАКСИМ СОКОЛОВ