К валютному коридору, существующему с 5 июля, уже успели привыкнуть. К банковскому кризису с 24 августа — тоже. Но их общность этим не ограничивается. Они стали важнейшими (и взаимодополняющими) реалиями финансового рынка России. И если продление валютного коридора в первозданном виде было обусловлено кризисом, то динамика курса доллара будет обусловлена избранным способом выхода из кризиса.
Снова у разбитого корыта
Сложившаяся в сфере кредитно-денежной и курсовой политики ситуация — не что иное как постановка "Сказки о рыбаке и рыбке". Рыбаком было правительства, золотой рыбкой — Центральный банк, разбитым корытом — уровень инфляции и котировки рубля. А дальше все как в сказке.
Первый раз невод забросили в апреле 1995 года, когда ЦБ реально прекратил кредитование правительства, а заодно и коммерческих банков (в первом квартале ЦБ давал слабину, оправдываясь тем, что МВФ задержал первую часть своего кредита). Второй раз — в мае, когда ЦБ ужесточил резервные требования. А третьего раза, в отличие от первоисточника, вовсе не понадобилось: доллар попятился, а рынок межбанковских кредитов встал.
И все бы хорошо: банки уже готовы были "дедолларизироваться" — не до долларов, когда рублей нет, да вот только начался у них, банков, мор. А без кредитов экономика, даже российская, не живет. В последний раз махнула хвостом золотая рыбка — и вернулись все действующие лица к разбитому корыту.
Как вернулись — тоже, впрочем, интересно. В первую очередь ЦБ выкупил у коммерческих банков государственные ценные бумаги. С одной стороны, что же еще было делать? А вот с другой — замкнулся еще один круг. Именно на покупку коммерческими банками государственных ценных бумаг была сделана основная ставка в бюджетной политике 1995 года. На поверку, однако, получается, что дефицит бюджета никто, кроме самого государства, не профинансирует (как поведет себя основной спонсор российского федерального бюджета — МВФ, пока не ясно). Правительство имеет прекрасную возможность убедиться, что деньги ЦБ и Минфина — основной источник, питающий рынок межбанковских кредитов, а не только спекуляций на валютном рынке, на которые обрушился первый удар проводимой финансовой политики. Так что даже коммерческие банки — гордость российской рыночной системы — очень недалеко ушли от бюджетного финансирования или централизованных кредитов, а значит, эффективность борьбы с инфляцией минимальна.
Что стоит за стабильностью курса?
Но в отсутствии находок творцов российской финансовой и прежде всего курсовой политики упрекать не приходится — ведь есть валютный коридор. Правда, коридорная курсовая политика в принципе соответствует этапу, когда борьба с инфляцией уже дает какие-то позитивные результаты. Если же, как это было и скорее всего будет снова, инфляция оказывается на подъеме, то для ее сглаживания более эффективна традиционная курсовая политика, когда происходит отвлечение рублевых средств на валютный рынок, то есть курс доллара постоянно растет, не ограничиваемый какими бы то ни было коридорами. Пока до рублевого изобилия еще далеко, но жесткая финансовая политика уже явно дала трещину.
В этой связи вопрос о том, случайно ли совпали по времени банковский кризис и досрочное объявление о продлении валютного коридора, становится далеко не схоластическим. Ясно, что связь существует, иначе не было бы никакого резона продлевать валютный коридор в августе, когда он и так должен был сохраняться до 1 октября. На вопрос, какова эта связь, есть несколько ответов.
Во-первых, ЦБ не оставляет призрачных пока надежд на то, что, пренебрегая эффективностью операций банков на валютном рынке, он сможет дать иное направление их активности. То есть банкам дали понять, что, хотя ЦБ готов предпринять шаги по экстренному улучшению ситуации на межбанковском кредитном рынке (что и было сделано 25 августа, на следующий день после объявления о продлении коридора), рассчитывать на возвращение тех времен, когда валютный рынок был для банков прекрасным отхожим промыслом, не приходится. Во-вторых, ЦБ именно в условиях банковского кризиса недвусмысленно дает понять, что курс будет зависеть не от реально складывающейся финансовой ситуации, а от того, что решит он сам.
Последнее обстоятельство центральное. Оно банально только на первый взгляд. По существу ЦБ берет на себя ответственность за проведение курсовой политики, которая задумывалась для одних условий (постепенное оттеснение инфляции), а реализовываться будет уже в других.
Новое следствие из старой курсовой политики
Пока поддерживать относительную курсовую стабильность нетрудно. Но происходящее размягчение финансовой политики кардинально меняет ситуацию. Определенные изменения на валютном рынке уже налицо. Раздвигаются ножницы между наличным и безналичным курсом. Причины прозрачны. С одной стороны, частные держатели рублей, столкнувшись с банковским кризисом, отворачиваются от услуг банков, а в этих условиях оставляемые в чулке доллары имеют более длительный срок годности по сравнению с рублями. С другой стороны, сами банки видят в традиционной игре на разнице наличного и безналичного курса прибыльный сегмент валютного рынка, к тому же фактически выскользнувший из коридора — правительство и ЦБ берут под контроль колебания только официального курса.
Здесь есть и противодействующий фактор, выражающийся в том, что инфляция в России все больше зеленеет, долларовые цены устремились вверх, а покупательная способность доллара резко падает. Это связано не только с принудительным помещением доллара в коридор, но и с тем, что иностранная валюта выведена (по крайней мере, официально) из наличного оборота. Другими словами, у частных лиц доллары выполняют функцию тезаврации, а не средства платежа.
Насколько далеко сможет оторваться наличный курс от безналичного старшего брата, не скажет никто, но пока меняльные конторы закрываться не собираются.
Почему экспортеры не собираются бастовать?
Ясно, что продление неизменного валютного коридора оставляет в роли "рыжего" экспортеров. С ними, казалось бы, все ясно. Если условно предположить, что 5 июля курс в 4300 рублей за доллар сочли пороговым для эффективности экспорта, то инфляция в 5,5% (официальные данные) в июле, продолженная в августе, подняла этот нижний порог к 5 сентября (дню выхода этого номера) до 4786 рублей за доллар.
Между тем именно экспорт является если не единственной, то едва ли не основной статьей реального производства в России, на нем далеко не в фигуральном смысле держится вся российская экономическая конструкция.
Резонен вопрос, почему же интересами экспортеров так легко пожертвовали? Ответ, увы, банален. В условиях кризиса рублевой ликвидности курс доллара в принципе не мог вырасти. Но дело не только в этом. Главное в том, что экспортеры бастовать не собираются. И складывается их терпимость из двух основных компонентов.
Во-первых, фактическую (в отличие от сводок Госкомимущества) огосударствленность российской экономики не стоит недооценивать. Крупнейшие экспортеры, как и коммерческие банки, остаются привязанными к обслуживанию государства и в этом качестве обречены оставаться экспортерами независимо от эффективности своей деятельности.
Во-вторых, экспорт строится без оглядки на завтра. Мотивация проста: если что-то можно вывести по уже накатанной колее, без крупных дополнительных капвложений в России, то этого вполне достаточно для экспорта. Если же экспорт требует больших затрат в России, то шансов у него немного. К тому же у экспортеров появляется возможность через импорт отстоять свою относительную независимость от остальной экономики. Именно этими обстоятельствами объясняется странное на первый взгляд единодушие экспортеров (прежде всего не производителей, а посредников) в том, что экспортировать они будут и дальше, невзирая на ухудшение условий, связанное с введением коридора.
И тем не менее терпимость экспортеров имеет естественные пределы. Нефть сама, без модернизации добычи и транспортировки, скоро попросту перестанет течь по экспортным трубопроводам. Экспортеры недвусмысленно дают понять, что за государством должок.
Чем ответит государство?
Правительство готово признать свои обязательства перед экспортерами — в превращении их забастовки из фантома в реальную угрозу оно никак не заинтересовано. Уже 25 августа, на следующий день после объявления о том, что валютный коридор, скроенный по выкройкам осенне-летнего сезона 1995 года, остается в моде до 1 января, Виктор Черномырдин заявил, что правительство намерено в ближайшее время пойти на существенное понижение экспортных пошлин, а впоследствии и вообще к их отмене.
В принципе ничего нового сказано не было, о планах правительства по снижению уровня экспортного таможенного тарифа вплоть до его ликвидации в 1996 году было известно давно. Но события, похоже, заставляют правительство поспешить. Во всяком случае, премьер поведал, что Борис Ельцин уже дал правительству соответствующие поручения. Экспортные пошлины будут снижены не только на нефть и газ, но и на продукцию металлургии и нефтехимии.
Экспортеры в предвкушении могут перевести дух, а вот в бюджете намечается еще одна дыра. Так что еще раз подтверждается парадокс финансового оздоровления по-русски: борьба с инфляцией приводит к возвращению инфляции.
Но снижение фискального нажима на экспортеров — не единственная реакция правительства и Центрального банка. С 1 ноября ожидается распространение валютного контроля на импортные операции. И как бы ни стремились валютные контролеры создать впечатление, что расширение зоны их действий никак не связано с текущим состоянием валютного рынка, связь эта существует независимо от того, как и когда готовился проект соответствующей инструкции Центрального банка.
Как сейчас рассуждают экспортеры, для которых эффективность их операций не пустой звук? Если экспортная сделка реализована, а валюта получена, то продавать ее в России по заниженному и к тому же относительно стабильному курсу очевидно не выгодно. Валютный контроль за обязательной продажей экспортной валютной выручки налицо, но валюту всегда легко спрятать через импорт, и плох тот экспортер, который в нужный момент не станет импортером. Так что разрыв между экспортным и импортным валютным контролем, какими бы техническими причинами он ни оправдывался, это если не результат деятельности лоббистов валютных беглецов, то во всяком случае находка для них.
Предстоящее же введение валютного контроля за импортом именно при втором стереотипном издании валютного коридора — по существу единственный из последних актов валютной политики, нацеленный на упреждение ее возможных негативных проявлений.
В интервью корреспондентам Ъ начальник главка валютного регулирования и контроля ЦБ Виктор Мельников отказался раскрыть подготовленный проект инструкции по валютному контролю за импортом. Но принципы, на которых строится новая инструкция ясны: это перевод действующей инструкции по валютному контролю за экспортом на язык импортеров. Контроль, как и при экспорте, будет основываться на паспорте контракта, данных ГТК и уполномоченных банков — агентов валютного контроля. При этом введение импортной версии валютного контроля наверняка будет отталкиваться от "печки": для него необходимы документы, подтверждающие, что импорт реален. Основной удар будет нанесен, таким образом, по предоплатам. Если же в течение 180 дней после произведенного платежа импортируемый товар не попадает на таможню, то в соответствии с законом о валютном регулировании и валютном контроле легализовать перевод валюты можно только в качестве вывоза капитала, для чего необходимо получение лицензии ЦБ. Если таковой нет, то наступают штрафные санкции: импортер или его банк вынуждены платить штраф в 100% нелегального перевода средств.
Отправная точка, таким образом, — презумпция виновности импортеров. Контролеры сочли, что им доказывать незаконность каждой спорной сделки слишком хлопотно. И с 1 ноября, как ожидается, механизм санкций начнет раскручиваться по самому факту ничем не подтвержденной предоплаты или непоступления импортируемого товара через 180 дней после платежа. В принципе, если легитимная база валютного контроля ограничится одной инструкцией ЦБ, искать защиты в арбитражном суде можно. Но излишне уповать на права импортера. В странах, где получил распространение валютный контроль, ситуация с презумпцией невиновности мало чем отличалась от российской.
НИКОЛАЙ ВАРДУЛЬ
------------------------------------------------------
Из интервью Ъ начальника главного управления валютного регулирования и валютного контроля Центрального банка России Виктора Мельникова
— Если система валютного контроля за импортом построена по принципу, идентичному контролю за экспортом, то почему их не ввели одновременно?
— Дело в том, что сосредоточивать все силы на разработке одного документа — абсолютно неэффективное занятие. Например, над инструкцией ЦБ #19, в которой был расписан механизм валютного контроля над экспортом, мы работали около года. Если бы главк валютного регулирования и контроля ЦБ работал одновременно и над инструкцией по валютному контролю за импортом, то их бы пришлось вводить в действие только в этом году. Сейчас же ситуация иная — валютно-экспортный контроль действует уже с начала 1994 года. А за это время, то есть к середине текущего года, удалось почти полностью заткнуть дыру в экспорте, через которую незаконно утекала валюта за рубеж. Так, в 1992 году на счетах зарубежных банков осело до 50% экспортной валютной выручки, в 1993 году — около 30%, в 1994 году — только 12%, наконец, за первые пять месяцев этого года за рубежом незаконно осталось, по нашим оценкам, 4% от экспортной валютной выручки.
— Почему валютный контроль за импортом предполагается ввести с 1 ноября? Означает ли это, что в условиях валютного коридора незаконная утечка валюты уменьшилась по сравнению с предыдущим периодом?
— Связи между валютным контролем за импортом и введением валютного коридора, по моему мнению, не существует. Сроки же введения в действие инструкции по валютному контролю за импортом были определены исходя из необходимости обучения персонала коммерческих банков и ГТК и разработки новых компьютерных программ, которые должны обеспечить функционирование системы валютного контроля за импортом.
— Были ли какие-то силы, препятствовавшие введению валютного контроля за импортом?
— Звонков не было. А вот общая криминализированная атмосфера в обществе мешает. Преобладает мнение, что деньги можно делать любым путем. Поэтому и усиление валютного контроля, дескать, не нужно.
— Как, на ваш взгляд, продление валютного коридора в неизменном виде скажется на эффективности экспорта в условиях продолжающейся внутренней инфляции? Чего можно ожидать от экспортеров: "забастовки", невозвращения валюты?
— Все варианты маловероятны, так как экспортерам крайне нужны рубли в условиях их дефицита на внутреннем финансовом рынке. Поэтому многие экспортеры уже длительное время продают все 100% своей валютной выручки за рубли. Во-вторых, система валютного контроля за экспортом достаточно надежна. Другое дело, что правительство должно принять все меры экономической поддержки экспортеров, в частности, снизить экспортные таможенные пошлины. Если экстренные меры господдержки экспорта не будут приняты, то упадут вместе с экспортом и валютные поступления.
— Ваши оценки эффективности выполнения коммерческими банками роли агентов валютного контроля?
— Есть банки и банки. У нас нет никаких претензий к проведению расчетов по экспортно-импортным операциям в Международном московском банке, мы удовлетворены работой обменных пунктов в "Российском кредите" и Мост-банке. С другой стороны, ЦБ применяет различного рода санкции, вплоть до отзыва валютных лицензий, к банкам — нарушителям валютного контроля, в частности, при проведении обменных операций с наличной валютой. В целом же ситуация по выполнению требований ЦБ банками значительно улучшилась по сравнению с 1993 годом.
-------------------------------------------------------
Реакция крупнейших российских экспортеров на продление валютного коридора
| Экспортер | Позиция | Мотивировка |
|---|---|---|
| "Нафта-Москва", | "Экспорт нефти сокращаться не | Продолжают действовать обязательства перед |
| посредник-комиссионер | будет" | зарубежными партнерами; внутренний рынок |
| нефтепродуктов перенасыщен | ||
| "Роснефть", производитель | "Если эффективность экспорта нефти | В августе экспорт тонны нефти приносил $3-4; |
| нефти | будет продолжать снижаться, то | экспорт нефтепродуктов уже убыточен, потери |
| возможна его остановка" | производителей, по оценке Юрия Шафраника, | |
| составляют до $10 с тонны | ||
| "ЛУКойл", ЮКОС, СИДАНКО, | "Экспорт нефти не эффективен, но | Неплатежи бывают только на внутреннем рынке; |
| производители | он остается единственным | сокращение экспорта приведет и к сокращению |
| источником финансовых поступлений" | импорта, в том числе и оборудования | |
| "Экспортлес", | "Экспорт леса и пиломатериалов | Конъюнктура мирового рынка улучшается; сокращение |
| посредник-комиссионер | сокращаться не будет" | объемов экспорта грозит потерей уже завоеванных |
| рынков | ||
| "Разноимпорт", | "Экспорт цветных металлов | Сокращение экспорта приведет к потере постоянных |
| посредник-комиссионер при | сокращаться не будет" | партнеров за рубежом; сбыт на внутреннем рынке не |
| экспорте цветных металлов | компенсирует сокращение экспорта; снижение | |
| объемов экспорта может привести к снижению квот, | ||
| установленных ЕС |