Еще одним самопровозглашенным государством в мире стало меньше. Вчера хорватские войска победно завершили стремительное наступление, взяв под контроль подавляющее большинство входивших ранее в состав Республики Сербская Краина территорий. Последние сербские части вкупе с многочисленными беженцами покидают Хорватию, присоединяясь к своему правительству во главе с Миланом Мартичем, которое уже несколько дней находится под прикрытием боснийских сербов. Ни Пале, ни Белград не проявляют излишней активности — в отличие от лидеров великих держав. Госсекретарь США Уоррен Кристофер, осудив действия Загреба, увидел в изменении ситуации на Балканах возможность для мирной договоренности между враждующими сторонами. А Борис Ельцин настойчиво развивает идею встречи в Москве президентов Сербии и Хорватии Слободана Милошевича и Франьо Туджмана.
Операция под кодовым названием "Буря", проведенная хорватскими генералами, действительно смела все на своем пути. Четверть территории Хорватии, ранее заселенной преимущественно сербами, превращена в демографическую пустыню. Около 300 тысяч сербов, из которых треть — краинская армия, ушли в Боснию. Теперь Загреб невозможно будет обвинить в проведении этнических чисток — просто не от кого стало чистить. Под сербским контролем остались лишь граничащие с Югославией Восточная Славония и Баранья, да и то лишь потому, что, памятуя о претензиях Белграда на эти плодородные и богатые нефтью области, Загреб сознательно оставил их в стороне от наступления. Эта деталь крайне показательна. Учитывая восстановление власти Загреба почти на всей территории Хорватии, нереальность возрождения Сербской Краины и день ото дня углубляющийся раскол в стане боснийских сербов, можно предположить, что судьбу конфликта будут решать именно Милошевич и Туджман.
Видимо, оба лидера хорошо это осознают. Не секрет, что Милошевич ранее был весьма недоволен политикой краинских сербов, втягивавших Белград в невольное противостояние с Загребом. Не секрет, что еще в мае 1995 года Туджман демонстрировал в Лондоне свой план разрешения конфликта, согласно которому Босния должна была быть поделена между Хорватией и Югославией. Причем вопрос статуса боснийских мусульман и боснийских же сербов оказывался по большей части в ведении Загреба и Белграда соответственно.
Кстати, не исключено, что хорватский лидер в ближайшее время вернется к своему лондонскому плану, подразумевающему S-образное разделение Боснии: вся Северная (с центром в Тузле) и часть Центральной Боснии должны перейти к Югославии, а хорватско-мусульманскому союзу достанется остальное, в том числе Сараево и контролируемый сейчас сербами город Баня Лука. Можно с уверенностью утверждать, что Белград в свою очередь поднимет вопрос о Восточной Славонии и Баранье. В случае успеха в экс-Югославии образуются три моноэтнических пространства (за исключением тех областей в Сербии, где компактно проживают венгры и албанцы), что стало бы, пожалуй, лучшим результатом многолетней этно-религиозной розни.
С другой стороны, такому исходу есть множество альтернатив, каждая из которых имеет своим продолжением войну. Во-первых, следует учесть, что Милошевич все чаще подвергается жесткому прессингу со стороны внутренней оппозиции, требующей подключения к конфликту югославской армии. До сих пор позиции сербского лидера были прочны, но неизвестно, как отразятся на его положении последние события. И если предположить, что Милошевич хотя бы пошатнется, то весьма вероятно, что политика Югославии приобретет гораздо более радикальный оттенок.
Вторым фактором, способным повлиять на развитие событий, является противостояние лидера боснийских сербов Радована Караджича и прослывшего человеком Милошевича начальника главного штаба армии Сербской Республики Ратко Младича. Недавнее смещение с занимаемого поста и перевод последнего на малозначащую должность спецсоветника президента по вопросам координации единой обороны боснийских и краинских сербов свидетельствует об обострении разногласий между умеренным Белградом и радикальным Пале.
Пока действия боснийских сербов и СРЮ были относительно согласованы. Последним подтверждением тому стало отсутствие (несмотря на заверения Караджича и Милошевича) военной поддержки краинских сербов во время хорватского наступления. В связи с этим попытка отстранения Младича от командования армией выглядит как стремление Караджича окончательно утвердиться в качестве независимой политической силы. В случае возникновения возможности переговоров между Белградом и Загребом это обстоятельство может поставить Милошевича перед вопросом: сколь необходим и правомочен договор с Хорватией при отсутствии влияния на руководство боснийских сербов? Этот вопрос усугубляется значительным (вдвое!) увеличением армии боснийских сербов в результате перехода в Боснию 100-тысячной армии краинских сербов. Соединение армий одновременно удовлетворило острую потребность боснийских сербов в живой силе и изменило расклад сил в Боснии в их пользу. Таким образом, многое зависит сейчас от того, удержится ли генерал Младич на своем посту и какую позицию по отношению к конфликту он займет. Останется он с Караджичем — и 200-тысячный сербский кулак будет грозить и мусульманам, и герцеговинским хорватам, и, может быть, Загребу. Союз же Младича и Милошевича, учитывая беспрекословное влияние первого на армию боснийских сербов, может в качестве одного из вариантов иметь мирный финал.
Согласно последним сообщениям, Загреб положительно воспринял предложение Бориса Ельцина организовать московскую встречу Франьо Туджмана и Слободана Милошевича. Слово за Белградом.
АЛЕКСАНДР Ъ-БОТОВ