Геннадий Бурбулис, получивший в свое время звание "человека за кулисами", в последнее время предпринял несколько попыток избавиться от этого имиджа, представив на суд общественности новый — "человека дела". Недавно в Минюсте тихо, без всякой помпы зарегистрировался созданный при непосредственном участии Бурбулиса "Российский союз 'Люди дела'". "Деловики" собираются баллотироваться исключительно по одномандатным округам, помогая всем кандидатам, являющимся, с точки зрения союза, "людьми дела" — независимо от их партийной принадлежности. Идеологическая база у союза есть — это разработанный центром "Стратегия" доклад, официальная презентация которого состоится осенью. Впрочем, уже сейчас разработки центра активно используются в идеологическом обеспечении блока НДР. Этот факт и интервью, которое дал президент "Стратегии" Ъ, позволяют несколько переосмыслить термин "закулисность" в приложении к Геннадию Бурбулису.
Ъ: Вы очень любите слово "стратегия". Что же представляется вам стратегически важным накануне выборов?
Г. Б.: Я убежден, что сейчас можно выделить единую задачу, главную в преддверии декабрьских выборов, которые объективно для меня являются первым туром президентских выборов: стране нужна профессиональная власть, которая сумеет улучшить жизнь конкретного человека в конкретной форме. Только на этой основе можно достичь столь желанной политической и социальной стабильности. Если это удается, если мы избираем профессиональный парламент, то это означает, что он сумеет сформировать компетентное правительство. А вместе они сумеют подойти к июню с такой программой президентских выборов, которая могла бы быть для людей понятной, приятной и конкретной. Тогда кандидат в президенты перестает быть Христом Богом — спасителем нации, а может выступить в качестве авторитетнейшего порученца этой новой прагматически и результативно действующей элиты общества.
Ъ: Профессиональный парламент — что это? Из кого это?
Г. Б.: Вопрос может быть более конкретным. Для чего мы объединились с коллегами и создали "Российский союз 'Люди дела'"? У этой организации несколько целей. Во-первых, содействие профессиональному росту членов организации и всего общества. Вторая цель — развивать потребность и формировать культуру межпрофессионального сотрудничества, без которого у нас будет процветать узкоспециализированный утилитаризм.
И, наконец, третья задача — это довести идеи профессионализма до понимания в обществе того, что лишь деловой успех, лишь результативная деятельность являются путем к той лучшей жизни, о которой мечтает каждый конкретный человек. Мы хотели бы, чтобы ценность делового успеха перестала раздражать общество, чтобы деловой успех был принятым в качестве, если хотите, прагматической объединяющей идеи в обществе. Деловой успех соседа не должен ввергать тебя в ревность. Ты должен понимать, что если у кого-то в его деле что-то получилось, то, опосредованно или непосредственно, это улучшает и твою собственную жизнь. Мы хотим, чтобы понимание ценности профессионализма и результативной успешной деятельности доросло до представления о профессиональной власти. Если это принимается, тогда идея профессионального парламента становится не только мечтой Бурбулиса или каждого из нас, но и вполне реальным организационным проектом.
Мы должны понимать, что в стране складывается поколение новых людей — людей дела, которые в эти годы не были увлечены политической деятельностью. Более того, у них сложилось известное предубеждение к ее состоятельности. У них есть своя сдержанность в идеологической самоаттестации. Но это люди, которые не скулили, не разыскивали разные причины неудач "сверху" или "снизу", а настойчиво совершенствовались в своем профессиональном деле. И сумели, несмотря ни на что, добиться определенных результатов. Уже сейчас им есть что терять в жизни. Я вижу, как среди них появляется тонкий слой тех, кто свой результативный навык мог бы полезным образом реализовать в государственно-политической работе. А первым таким испытанием для профессионального политика является, конечно, работа в органах представительной власти. Уже сейчас можно говорить о том, что в Думе заложены первые кирпичи фундамента профессионального парламента.
Союз "Люди дела" не участвует в выборах по партийным спискам. Мы бы хотели максимально содействовать тому, чтобы конкуренция между партиями и блоками не превратилась в позорящий всех и вся обличительный спектакль. Наша цель — добиться, чтобы избиратели осознали, что кандидат в депутаты, способный профессионально действовать в парламенте, может быть и в блоке Черномырдина, и Явлинского, и Гайдара, и Федорова, и кого-то еще.
Ъ: Каким образом вы собираетесь вбить в головы наших сограждан идею "прагматического профессионализма"?
Г. Б.: Мы настаиваем на том, что сегодня важно не столько идеологически обращаться к избирателям, сколько стимулировать их внимание к конкретным рядом с ними живущим людям, которые сумели сделать хоть одно плодотворное дело. Между теми кандидатами в профессиональный парламент, которых нам надо выбрать, и избирателем должен появиться посредник: человек дела, живущий рядом с ним, который уже владеет авторитетом результативной деятельности. И тогда мы сможем через этот новый слой людей дела обеспечить очень желанный мост: осознание того, что политика — это тоже работа.
Ъ: Хорошо, давайте взглянем на все глазами обычного человека. Появляется новая глобальная российская концепция, среди авторов которой — Бурбулис. И у этого человека сразу возникает вопрос: если ты такой умный, почему не воплотил эту концепцию в жизнь тогда, когда был на самом верху?
Г. Б.: (пауза) ...При всех моих личных ошибках и недостатках я убежден, что сделал немало. И я надеюсь, что все наши и мои лично усилия воспринимались с учетом того исторического фундаментального результата, который мы сейчас имеем. Отвечая же на конкретный вопрос — потому что многого не умел и не знал из того, что знаю и умею сейчас. Я всегда утверждал, что такого масштаба преобразования невозможно проводить без нового слоя людей, которые такого рода идеи обществу предлагают и берутся их политически решать.
Есть абсолютный закон смены действующих лиц на такого масштаба исторических и политических сценах. Одновременно ставить новые цели и добиваться властных решений, затрагивающих привычные интересы большинства людей, и оставаться долго в их глазах желанным и популярным невозможно. Те, кто за это берется, обязаны понимать эту психологию масс и корректно, а самое главное, согласованно ее учитывать. Для нас в свое время в правительстве реформ, которое возглавил президент Ельцин, а я был первым его заместителем, было аксиомой одно: мы должны спокойно работать, понимая, что в нужный момент надо будет уйти в отставку, но это не должно стать ни личной трагедией каждого, ни потерей для президента команды, ни для общества — перспектив. Это было для многих очевидно, хотя потом начались разного рода психологические "ужимки и прыжки" и более явно заговорил другой закон: власть всегда соблазнительна, сладка и наркотична. Сохранить в святости принцип команды реформ нам не удалось. Нам не удалось сохранить энергетику влияния на Ельцина как на главу государства, атмосферу, подпитывавшую его в трудные моменты. А ее важно было сохранить...
Ъ: А как вы сами определяете понятие "президентское окружение", в состав которого три года назад входила и фамилия Бурбулис и которое я определяю емким словом "семья"?
Г. Б.: Я думаю, совершенно естественно, что в условиях, когда нет политических традиций, нет устойчивых политических структур, а самое главное — отсутствует исходный профессионализм, организация верховной власти приобретает черты нерегламентного, неправового оформления. Можно сказать "корпорация", можно сказать "семья".
Сегодняшнее окружение в полной мере отвечает всем нашим достижениям и нашим ошибкам. На самом деле страна избавляется от многовековой традиции базироваться на вождистском типе власти. Борис Ельцин незауряднейшим образом исторически был необходим, чтобы эту традицию культивировать в самый трудный момент перехода на демократический путь. Сейчас она утрачивается, а навыки из прошлого остаются. Общество счастливым образом избавляется от полурелигиозной, полумистической и полурабской веры в президента-спасителя. А власть не может быть плодотворной и результативной, если она строится только на принципах личной преданности и скатывается иногда в холопско-холуйское прислуживание.
Ъ: В пору первичной разработки Конституции был такой человек, Олег Румянцев, которого иронично называли "отцом русской Конституции". Какую роль в создании новой России отводите вы себе? "Отца новой российской идеологии"?
Г. Б.: Мне не грозят такого рода претензии, потому что я уже достаточно состоялся в российской политике. Но есть одна абсолютно очевидная для меня вещь. Я стремлюсь состояться в качестве профессионального политика, который сознательно отводит себе роль политического стратега. На эту роль в политике нельзя назначить, и ее нельзя отобрать. Она из тех, которой люди занимаются по какому-то призванию. Я хочу соответствовать этому призванию. Все, что касается ритуально-знаковых оформлений — войти в историю, состояться как незабываемый новатор — мне не грозит. Для одних я был и остаюсь самоуверенным Бурбулисом, слишком гордым и амбициозным. А для других оказывается очень важным, что я, оставаясь человеком продуманных убеждений, могу сегодня учиться сотрудничать с новой для себя средой и находить в этом не только личное удовлетворение, но и быть полезным.
Ъ: Похоже, вам удалось гораздо больше сделать в концептуальном плане именно за "внекремлевский" период. А если бы вас сейчас снова "позвали назад", вы бы согласились?
Г. Б.: Место, на котором мое призвание и должность полностью сочетались, — это была должность государственного секретаря Российской Федерации. Любая другая должность будет во многом не совпадать с предназначением политика-стратега. Тем не менее это вопрос очень конкретный: кто будет приглашать, на какие задачи...
Ъ: Вы совершенно справедливо сказали, что парламентские выборы — это первый тур президентских. Кого бы вы хотели видеть в кресле президента после июня 1996 года?
Г. Б.: Прежде всего я хотел бы, чтобы мы все вместе помогли Борису Николаевичу достойно завершить президентство. Часто говорят: некорректно при действующем президенте обсуждать кандидатуры... Я считаю, что корректность состоит в нашей общей ответственности за политическую определенность в стране. Сегодня ее, к сожалению, не хватает. Поэтому, во-первых, нужно добиться того, чтобы президент Ельцин достойно завершил президентство. Во-вторых, в рамках той программы, которую мы обсуждаем, я считаю, что нам нужен президент нового типа. И в этом смысле он еще плохо известен, его еще нужно создать. И наконец, в-третьих. Если такая перспектива по какой-то причине не складывается, то в тех реалиях, которые есть сейчас, я думаю, что скорее всего это может быть кандидатура Виктора Черномырдина.
Ъ: Вы сотрудничаете с НДР?
Г. Б.: Мы будет работать со всеми, за исключением запредельных организаций.