выставка / живопись
В падкой на арт-экзотику столичной "Я-галерее" решили исследовать современное наивное искусство. В проекте "Новый наив" представлены зарисовки на тему повседневности двух художников-любителей — черновицкого хирурга и преподавательницы сольфеджио из Сум. Рассказывает МАРИЯ ХАЛИЗЕВА.
На волне празднования 100-летия со дня рождения Марии Приймаченко, которую ЮНЕСКО включило в шорт-лист мировых культурных юбиляров 2009 года, держатели "Я-галереи" задумали проект по поиску современных мастеров народной живописи, не испорченных знанием законов перспективы и светотени. Отчетные выставки обещают проводить каждые полгода, а первый этап культурологической разведки представляет экспозиция "Новый наив", где демонстрируются работы хирурга из Черновцов Александра Луценко-Бабана и преподавательницы сольфеджио из Сум Ирины Гаршиной.
Из сопровождающего картины интервью можно узнать, что Александр Луценко-Бабан взялся за живопись без малого пять лет назад, когда случайно зашел в магазинчик художественных принадлежностей в Броварах, понюхал краску и купил все необходимое для полноценного творчества. "На моей выставке глава Черновицкого отделения Союза художников обругал мои картины и сказал, что повесили их только затем, чтобы закрыть голую стену. Мне понравилась такая оценка моего творчества — я считаю, это признание",— говорит Александр Луценко-Бабан. Для наглядности здесь же представлены два десятка характерных для автора портретов, писаных в подражание Ван Гогу, которым он заболел, будучи в гуманитарной миссии во франкоязычной Африке. Мозаикой тонких длинных мазков, укладываемых будто по массажным линиям, автор изображает плоские лица родных и коллег — Зинули, Аллы, дяди Федора, кардиоревматолога Пети, психоневролога Паука, завотделом Григория и его музы Вали.
"Недавно издали справочник 'Современные художники Сумщины', где указаны даже те, кто давно не пишет или умер, а меня нет. Я считаю, это признание",— вторит Александру Луценко-Бабану сумчанка Ирина Гаршина, поклонница творчества Петрова-Водкина. В интервью она признается, что в детстве отец заставлял ее играть на фортепиано и она мстит инструменту, изображая его в своих жанровых зарисовках. Помимо пианино, прикрытого кружевной салфеточкой, на ее картинах можно встретить милые бытовые детали вроде ковриков с оленями, ламп с абажурами, медных тазов, безразмерных панталон, банок с консервацией и колченогих будильников. Среди всего этого добра обитают такие же винтажные персонажи — спившиеся дяди Васи и пышнотелые тети Тани, похожие на соседей по коммуналке с иллюстраций к фельетонам в советских сатирических журналах.
У наивного искусства во все времена была одна проблема — в нем долго не видели, собственно, искусства. Так было с работами мастеров раннего Возрождения и обоих Брейгелей, Анри Руссо и Марка Шагала, Нико Пиросмани и Бабушки Мозес, Марии Приймаченко и Екатерины Билокур. В представленных в "Я-галерее" любительских художествах высокого и духовного тоже не разглядеть. Но смелость, откровенность и непосредственность авторам все же зачтется.