Правительственные оценки экономического роста слишком оптимистичны — считает заместитель председателя комитета по экономической политике Государственной думы АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВ.
Если сравнивать статистические показатели динамики производства в 1995 и 1994 годах, то, на первый взгляд, может показаться, что действительно наблюдается стабилизация и даже некоторый рост. Но необходимо помнить, что 1994 год был годом самого большого промышленного спада в России (около 20%). Резкий спад в январе 1994 года модифицировал и вольно или невольно улучшил всю статистику, сравнивающую 1994 и 1995 годы. И потому использование этих сравнительных данных — подобно тому, как это делает правительство — некорректное использование статистики. Если бы студент-третьекурсник экономического института на экзамене позволил себе провести подобное сравнение, ему непременно бы поставили двойку.
Итак, совершенно очевидно, что сравнение с аналогичным периодом прошлого года неизбежно приведет к излишне оптимистичным оценкам. Однако если бы мы сравнили показатели, скажем, с 1993 годом, то увидели бы, что ситуация мало изменилась. Специфика российской промышленности заключается в ее сезонной цикличности — как правило, первые полгода идет спад производства, и лишь с августа-сентября начинается подъем. Поэтому итоги года нужно оценивать исходя из соотношения весеннего спада и осеннего подъема производства.
Если оценивать сегодняшнюю ситуацию с этой точки зрения, то можно увидеть, что с января по июнь текущего года промышленная рецессия составила 15,6%. В прошлом же году этот показатель был на уровне 23,9%. Характерно, что в 1993 году спад за первое полугодие составил 14,7 %, то есть был даже ниже, чем сейчас. При всем этом, активного сезонного оживления, учитывая межбанковский кризис и нехватку денег, ждать не приходится. Именно поэтому в декабре мы получим двузначную цифру промышленного спада.
Можно подойти к вопросу и с еще одной стороны — рассмотрев поотраслевую динамику производства. Наименьшие темпы спада наблюдаются в отраслях ТЭК и начального цикла производства. Наиболее высокие темпы спада в отраслях конечного производства, промышленности высоких степеней обработки. Иными словами, деградация промышленной структуры национальной экономики продолжается. И 1995 год показывает это очень убедительно. Кроме того, цены на энергоносители за первое полугодие 1995 года более чем в два раза превзошли общий темп роста цен по промышленности. Это означает, что ТЭК забирает себе все больше и больше ресурсов и темпы спада в ТЭК будут еще меньше, а в обрабатывающей промышленности еще больше. Поэтому нет никаких оснований говорить о позитивных тенденциях как в динамике промышленного производства, так и в динамике структурных сдвигов.
Если правительство и Центральный банк продолжат свои упражнения в финансовой стабилизации — а они заложены уже в бюджет следующего года — то промышленное производство в 1996 году будет вести себя точно так же, как и сейчас. Я не верю в тезис о том, что спад в промышленности достиг дна. Это, может быть, очень красивые слова, но это неправда. Для изменения ситуации необходима прежде всего постановка совершенно иных целей: вместо финансовой стабилизации — резкое изменение промышленной динамики и структуры индустрии. Только в этом случае промышленность сможет достаточно быстро — примерно за год — войти в депрессию, то есть в фазу нулевого роста. И только потом необходимо будет решить очень сложную задачу — запустить механизм экономического роста. Заявления же Анатолия Чубайса о грядущих сверхвысоких темпах экономического роста — для меня совершенно очевидный миф.