За науку обидно

В отечественной нефтегазовой отрасли ускорилась деградация инновационной и научно-технической деятельности. Компании сокращают все инвестиционные проекты, не связанные с добычей нефти. Остаются только прикладные разработки, проекты "на выходе", а также амбициозные проекты, имеющие стратегическое значение (Штокман или "Нордстрим").

Разделение труда

До сих пор в России в большинстве случаев спрос внутреннего рынка на инновационные технологические решения удовлетворяется зарубежными производителями. Эксперты отмечают, что большая часть таких крупных и технологически сложных проектов в нефтегазовой сфере, в частности проектов по модернизации российских НПЗ, осуществляется с участием зарубежных компаний.

"Фактически в научно-техническом сегменте российского нефтегазового сектора возникло своего рода "разделение труда"",— говорит заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений РАН Наталья Иванова,— исследовательские центры российских компаний занимаются разработкой относительно простого оборудования и неглубокой оптимизацией технологий, а все высокотехнологичное оборудование и качественно новые технологии закупаются за рубежом".

Такое "разделение" во многом связано с нынешним положением дел в российской отраслевой науке, которая имеет весьма незначительные ресурсы и в целом ориентирована на решение краткосрочных задач. По данным Школы экономики и Межведомственного аналитического центра, на отраслевую науку в России приходится всего 6% затрат на исследования и разработки. Что подтверждает и директор Института проблем нефти и газа Анатолий Дмитриевский.

Численность институтов нефтяной промышленности сократилась в три-пять раз, а от некоторых остались только инициативные группы. "Все исследовательские центры, которые были созданы в советское время, практически ликвидированы или переориентированы на какие-то другие задачи,— подтверждает генеральный директор компании "ИнфоТЭК-Терминал" Рустам Танкаев.

По разным оценкам, лишь 15-20% перспективных российских технологий доведено до коммерческого использования. "Инноватика — процесс сложный, дорогостоящий и рискованный, так как предполагает неопределенность экономического эффекта и долгий период окупаемости",— замечает Олег Перельман, генеральный директор компании "Новомет-Пермь".

Компании довольно неохотно вкладывают собственные средства в серьезные технологические разработки, не имеющие подтвержденных коммерческих результатов и требующие многолетних вложений в опытное производство, испытания и демонстрационные проекты. Например, провозгласив своей целью "стать компанией мирового класса", ЛУКОЙЛ еще до кризиса начал снижать затраты на научно-техническую деятельность. Сокращению подверглись и расходы на научно-техническую деятельность в "Роснефти" — с 300,6 млн рублей в 2007 году до 270,4 млн рублей в 2008-м.

Впрочем, противоположная тенденция наблюдается в "Татнефти", которая увеличила сумму "выполненных НИОКР и услуг" с 532,6 млн рублей в 2007 году до 662 млн рублей в 2008 году. Более того, компания решилась инвестировать в строительство Нижнекамского комплекса нефтеперерабатывающих и нефтехимических заводов, использовав при строительстве первого завода в том числе и российские лицензионные технологии, разработанные "ВНИПИнефтью" и башкирским институтом "Нефтехимпроект".

Но самой инновационной компанией признан "Сургутнефтегаз". Объем вложений в "организацию научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ" в 2008 году составил в "Сургутнефтегазе" 1007,86 млн рублей, увеличившись по сравнению с 2007 годом на 46,5 млн рублей.

Однако крупнейшие зарубежные компании тратят значительно больше. Для сравнения: в 2007 году затраты на научно-исследовательские разработки компании Royal Dutch Shell составили $1,2 млрд, Petrobras — около $881 млн, Total — $868,5 млн и ExxonMobil — около $814 млн.

Отсутствие стимула

Несмотря на то что нефтяные компании осуществляют программы модернизации своих НПЗ, российской нефтепереработке, по оценке многих экспертов, пока далеко до мирового технологического уровня.

Глубина переработки с 2003 по 2007 год увеличилась незначительно — с 70,3% до 71,7%, в то время как в Европе средняя глубина переработки уже 90%. В результате Россия по-прежнему экспортирует относительно дешевые нефтепродукты, прошедшие только первичную переработку, которые страны-импортеры используют в дальнейшем как сырье для глубокой переработки.

Дело в том что и до кризиса у российских компаний не было ощутимых стимулов. Практически все нефтяные компании отреагировали на падение нефтяных цен и кризис ликвидности сокращением не связанных с добычей нефти инвестиционных проектов, которые в данный момент не влияют на результаты доходности и могут быть заморожены или отложены на неопределенный срок.

В связи с этим останутся только конкретные прикладные разработки технических решений, без которых компании обойтись не смогут, проекты "на выходе", которые уже экономически нет смысла бросать, а также амбициозные проекты, имеющие стратегическое значение (Штокман или "Нордстрим"). В любом случае научно-исследовательские работы в отрасли затормозятся.

Впрочем, есть и оптимисты. "Кризис подкосил науку, но не инновации",— утверждает Анатолий Дмитриевский. Даже несмотря на то что в результате инвестиционных сокращений могут пострадать вполне перспективные направления развития отрасли, многие эксперты надеются на оздоравливающее воздействие кризиса и на то, что он даст новый толчок широкому кругу технологий.

В частности, кризис должен заставить предприятия повысить эффективность своих производственных подразделений, что, несомненно, является стимулом для внедрения инноваций. Тем более что по мере естественного исчерпания легкоизвлекаемых запасов углеводородов и смещения разработки нефти в неосвоенные регионы проекты извлечения и транспортировки становятся все более требовательными с точки зрения технологий.

Екатерина Воинова

Источник: R&D Magazine.