После победы на выборах в Молдавии правящей Компартии десятки тысяч манифестантов разгромили и разграбили парламент и администрацию президента Владимира Воронина. Власти назвали протестовавших "кучкой опьяневших от злобы экстремистов" и обвинили в провокациях соседнюю Румынию. Лидеры всех заметных оппозиционных партий открестились от манифестантов. Корреспондент "Власти" Владимир Соловьев попытался разобраться в неполитических причинах бунта молдавских "несогласных".
Массовые беспорядки в Кишиневе омрачили триумф коммунистов, одержавших победу над оппозицией на парламентских выборах 5 апреля. По официальным данным молдавского ЦИКа, они получили 49,48% голосов, значительно опередив оппозицию (Либеральная партия — 13,14%, Либерально-демократическая — 12,43%, альянс "Наша Молдова" — 9,77%). Компартия приготовилась спокойно избрать нового президента (в Молдавии это прерогатива парламента), утвердить правительство и продолжить управлять страной еще четыре года, но в понедельник 6 апреля на центральной площади Кишинева собралась протестующая молодежь.
В акции под названием "Я — не коммунист", одним из организаторов которой стала высланная из России журналистка еженедельника The New Times Наталья Морарь, приняли участие около 5 тыс. человек. Многие пришли с румынскими флагами. Ни одного политического лидера среди манифестантов не было. Акция стала полной неожиданностью и для властей — за митингом наблюдали лишь несколько полицейских. Все прошло спокойно.
На следующий день в центре Кишинева митинговали уже около 50 тыс. человек. На этот раз лидеры проигравших оппозиционных партий сориентировались и пришли на площадь. Председатель Либеральной партии и мэр молдавской столицы Дорин Киртоакэ, предводитель либерал-демократов Владимир Филат и руководитель альянса "Наша Молдова" Серафим Урекян требовали пересмотреть итоги выборов, которые, как они считают, были сфальсифицированы.
— Коммунисты украли у нас эти выборы! — говорили оппозиционеры.
Казалось, что теперь все пойдет по украинскому варианту: многодневное мирное противостояние. Однако толпа молодежи недолго внимала ораторам. В какой-то момент среди митингующих раздался призыв штурмовать резиденцию Владимира Воронина. Разделившись на две группы, демонстранты одновременно пошли на штурм парламента и администрации президента, не обращая внимания на брандспойты и сминая полицию, которая в итоге капитулировала под градом крупных осколков выломанной тротуарной плитки.
Ворвавшись в парламент, молодежь первым делом сожгла депутатскую столовую, а потом принялась крушить кабинеты депутатов, выбрасывая из них сейфы, оргтехнику, охапки бумаг и мебель. Кресла и столы сжигались перед входом в парламент, а потом огонь заполыхал и в самом здании. Теперь казалось, что все пошло по киргизскому варианту. Но как только стемнело, манифестанты утратили всякий интерес к политике и стали попросту растаскивать все самое ценное по домам. Из парламента уносили компьютеры, телевизоры, принтеры.
Ошеломленные революционной активностью молодежи оппозиционеры еще днем стали от нее открещиваться: они распространили заявление, что не несут ответственности за учиненные погромы, поскольку толпа "вышла из-под контроля". О том же заявила и Наталья Морарь.
Президент Воронин, счастливо отсидевшийся в здании правительства, которое по необъяснимой причине нападению не подверглось, выступил с заявлением, в котором обвинил оппозицию в попытке организации антиконституционного переворота с целью "уничтожения молдавской государственности".
Школьники и студенты, оторвавшиеся на все сто 7 апреля, на следующий день в основном пугливо засели по домам. На площади собралось не больше тысячи человек. Добропорядочные горожане с окраин приезжали посмотреть на места вчерашних боев и сфотографироваться на фоне обгоревшего парламента и разгромленного здания администрации президента. В интернете сторонники порядка начали сбор фотографий погромов — "чтобы никто не ушел от ответственности". Некоторые студенты, запечатленные с мониторами и клавиатурами в руках, слезно умоляли уничтожить их фотографии, "иначе выгонят из университета". Революция закончилась.
Владимир Воронин объявил, что в беспорядках пострадали около 170 милиционеров и около 100 манифестантов. 193 человека были арестованы, румынский посол выслан из страны.
Версия о "руке Румынии", направлявшей толпу, стала для коммунистов основной. Оппозиционеры, напротив, утверждали, что молодежь подтолкнули к погромам правительственные провокаторы. Сам Воронин не отрицает, что молдавские власти сознательно "сдали" парламент и администрацию: "Нельзя объявлять войну собственным детям! Потому мы приняли решение — уступить им на один день все, что столь для них вожделенно: кабинеты президента, спикера, зал парламентских заседаний, наши телефоны и оргтехнику. Мы приняли решение уступить им все то, на чем у них заканчиваются представления о государственной власти".
Я попробовал сам выяснить у манифестантов их представления о власти.
— Наши протесты были спонтанными. Никто нас не вел. Никто не организовывал. Мы хотим перевыборов, потому, что Воронин победил за счет неправильного подсчета голосов,— заявил мне молодой антикоммунист Санду.
Санду говорит, что учится в университете, но в каком именно, не уточняет: дескать, и так проблемы с полицией. Лицо он прячет под маской, которую соорудил из румынского триколора, и интересуется, понимаю ли я румынский язык. По словам Санду, молодежь самоорганизовалась, чтобы выйти на улицы, через интернет и "Одноклассников.ру", а громить парламент начали подосланные коммунистами провокаторы, за которыми и ринулась толпа.
Другой участник антикоммунистических манифестаций 18-летний Олег говорит, что 5 апреля он голосовал за либералов:
— Моя бабушка всю жизнь была коммунисткой. Ходила на их парады, а сейчас сказала: хватит. И без вопросов отпустила меня на митинг.
Олег учится в колледже и рассказывает, что когда он пришел голосовать, то обнаружил в списке избирателей давно умершего деда.
— Мне никто так и не объяснил, как это возможно. Поэтому я хочу, чтобы Молдова была свободной страной. Свободной от коммунистов. Я не считаю, что погромы были очень уж нужны. Но другого выхода у нас не было.
Три молодые девушки Кристина, Аурика и Джета тоже уверяют меня, что вышли на площадь сами по себе. Их щеки украшают намалеванные гуашью румынские флаги. Девушки не голосовали на выборах, потому что еще учатся в школе, но коммунисты им все равно не нравятся.
Правящая Компартия, похоже, искренне не понимает, чем она заслужила такое к себе отношение. Коммунисты управляют страной с 2001 года, и все эти восемь лет твердят, что им удалось остановить разруху и добиться если не процветания, то по крайней мере стабильности. Владимир Воронин, объездивший во время предвыборной кампании в феврале и марте всю страну, убеждал народ в том, что именно его партия положила конец разрухе 90-х, газифицирует села, строит жилье и дороги.
Я сам видел, как слушая Воронина в неотапливаемом, промерзшем насквозь доме культуры, молдавские избиратели аплодировали президенту, кутаясь в полушубки и ватники.
Некоторые основания для аплодисментов, конечно, есть. Перед выборами власти подняли пенсии и зарплаты, и сейчас, в разгар экономического кризиса в мире, коммунисты с гордостью заявляют, что молдавский лей остается одной из самых стабильных валют. Его курс к доллару США и впрямь почти не изменился с благополучных докризисных времен: в прошлом году за $1 здесь давали 10 леев, а сейчас — 11. Правда, о том, что устойчивость национальной валюты поддерживается за счет ежедневных вливаний Нацбанка, власти предпочитают не говорить. Как и о том, сколько молдаван в реальности покинуло республику из-за отсутствия в ней какой-либо возможности зарабатывать на жизнь.
По официальным данным, на заработках в Европе и России находятся около 600 тыс. молдавских граждан. Неофициально же говорят о более чем миллионе гастарбайтеров. И это при том, что во всей стране проживает 4 млн 400 тыс. человек. Получается, что за рубежом трудится четверть населения страны. Власти Молдавии многим обязаны этой категории граждан: ежегодно они высылают на родину гигантскую по местным меркам сумму — более $1 млрд.
Кстати, на митинге некоторые манифестанты украдкой раздавали листовки, в которых именовали себя членами никому не известной организации "Антикоммунистический форум Молдовы". В листовках сообщалось, что активисты форума "не имеют политической окраски", что они "молоды, едины и пойдут до конца". А еще там было написано, что "мебель и паркет в парламенте и президентской администрации куплены на проценты от денежных переводов гастарбайтеров". Текст заканчивался словами: "Не хотим ни в Италию, ни в Португалию, ни в Канаду, ни в Москву! Хотим жить и работать в своей стране! Не пытайтесь нас остановить!".
Почти у всех молодых людей, с которыми я разговаривал, кроме антикоммунизма есть еще одно объединяющее свойство. Они беспризорники. Нет, конечно, они не живут на вокзалах и теплотрассах, у них есть родственники и родители, но последние, как правило, находятся вдали от семей. Мама Олега работает в Израиле, он живет с бабушкой. У Кристины отец работает в Италии, а мама — в Москве. У Джеты мама давно не приезжала из Португалии. Девушки живут с родней на высылаемые родителями деньги. И таких семей, в которых один, а то и оба родителя работают за границей, в Молдавии очень много. Большинство уехало в 90-е, когда страной правили демократы. Однако и при коммунистах этот процесс не остановился.
В итоге в стране выросло целое поколение "беспризорных" молодых людей. Они учатся в институтах на посылаемые родителями деньги и не понимают, что погромы и воровство — это нехорошо. Им некому было это объяснить.
На момент подписания номера в печать революция в Молдавии не возобновилась. Но повторения волнений в Кишиневе нельзя исключать. Местные эксперты предупреждают: рано или поздно коммунистам придется прекратить делать вид, что они не замечают экономического кризиса.
— Специфика нашей экономики в том, что 70% бюджетных поступлений приходится на таможенные сборы с импорта, поскольку свое производство у нас развито не особо,— объясняет мне директор молдавской Ассоциации внешней политики Андрей Попов.— Импорт есть, пока есть потребление. А оно у нас держится на деньгах гастарбайтеров, которые пока еще поступают в страну.
В неофициальных разговорах чиновники высказывают опасения, что гастарбайтеры будут терять работу за границей и потянутся на родину. В разгар кризиса молдавский департамент занятости населения отрапортовал, что готов принять и трудоустроить всех желающих, и что для этого подготовлено 16 тыс. рабочих мест. Но если отток будет массовым, это не покроет потребностей людей в работе. Да и зарплаты, которые сможет платить молдавское государство, не сравнятся с заграничными заработками. Так что возвращение отцов и матерей к детям может оказаться для коммунистов пострашнее нынешнего бунта беспризорников.