Концерт классика
В зале имени Чайковского прошел концерт американского меццо-сопрано Вивики Жено. Оперная суперзвезда, сделавшая имя на редком репертуаре XVIII века и эпохи бельканто, выступила вместе с оркестром Musica Viva, которым в этот раз руководил приехавший вместе с певицей испанец Карлос де Арагон. Концерт, предсказуемо начавшийся Вивальди и Генделем и неожиданно завершившийся испанской сарсуэлой, оценивает СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Две трети репертуара Вивики Жено составляют партии, вообще-то говоря, мужские. В значительной части — те самые, которые были написаны для певцов-кастратов, царствовавших в опере в первые два века ее существования. В конце XVIII века их списали в утиль без большого сожаления: гендерная неестественность сочетания героической роли и высокого голоса прискучила, и тот же Державин, скажем, сетовал: "Победитель персов, спасая римлян, запоет бабьим голоском, и все вероподобие представления исчезло". И гадливо прибавлял: "Их (кастратов) неподвижность, неловкость, огромные туши действительно отвратительны".
Вивика Жено как будто бы демонстрировала пресловутое спорное "вероподобие" с другой стороны: стройная, фигуристая красавица, все при ней, а поет голосом, который "бабьим" вот так сразу не назовешь. Не в том смысле, что он не по-женски низок и густ, какой-то особой зычности низов у певицы слышно не было (к слову, верхи, как оказалось, тоже зыбки, увереннее и ярче всего звучит микстовая "серединка"). Скорее это вопрос тембра и такого пользования регистрами, которое только подчеркивает его андрогинность. И вдобавок техника: колоратуры госпожи Жено подчас кажутся совсем сверхъестественными еще и в силу того, что в самой окраске эластичного голоса певицы не слышно телесного нажима.
Своему фирменному позднебарочному репертуару примадонна посвятила только первое отделение, получившееся не особенно пространным, но изысканным. Две бравурные арии ("Sorge l`irato nembo" из "Неистового Роланда" Вивальди и "Sta nell`Ircana" из "Альцины" Генделя), шлягерная ария "Sposa son disprezzata" из "Баязета" Вивальди (если по научной правде, написанная композитором Джакомелли) и, напротив, ультраредкая сцена заглавной героини из оперы Иоганна Адольфа Гассе "Сенокрита", да плюс еще спетая на бис ария "Fammi combattere" из "Роланда" Генделя. Сложные пассажи в исполнении Вивики Жено производили впечатление более выгодное, чем ее кантилена, тем более что в заключительной части арий она, как правило, добавляла импровизированных украшений от себя, будто приглашая дивиться на собственную стремительность и сноровистость. Убедительности и наглядности, с которой она транслирует диковинную эстетику барочного вокала, тоже можно было дивиться, хотя удивление получалось несколько прохладным: хотелось большего воодушевления и большей энергичности. Может быть, подвел дирижер, который, как казалось, на музыке XVIII века скучал, оживившись лишь в начале второго отделения, на кантате Россини "Жанна д`Арк".
Россиниевский раритет и у самой певицы получился как-то объемнее и ярче, даже ударнее, и даже жаль, что им бельканто в программе концерта ограничилось (если не считать спетой на бис "Cruda sorte" из "Итальянки в Алжире"). На таком фоне резковато выглядела заунывность, с которой госпожа Жено исполнила романс из "Миньон" Амбруаза Тома. Но оказалось, что сведущая в барочном искусстве удивлять певица способна и на другие сюрпризы: под занавес она спела два лихих номера из классических испанских сарсуэл Серрано и Хименеса и именно там сполна выдала и воодушевление, и энергичность.